- Тебя вчера пытались, по твоим словам, похитить.

   - Ты обо мне беспокоишься?

   - Конечно, - тихо отозвался Игнат. - В конце концов...

   Он замолчал и оглянулся с несколько беспомощным видом. У Забавы внутри что-то замерло в неясном ожидании.

   - Что? - она почти простонала. Хорошо хоть парень не заметил ее состояние.

   - Нет, ничего, просто мы не чужие друг другу. И я не могу не беспокоиться за тебя. Ты звонила родителям?

   - Конечно. И так ненавязчиво спросила все ли у них в порядке. Голоса у обоих бодрые и вообще они сейчас отдыхают в Крыму.

  - А ты поинтересовалась у отца, все ли у него в порядке?

  - Игнат, я не дура! - Забава ощутила толчок раздражения, но тут же ей стало стыдно: все-таки заботится, переживает.

  - Я осторожно спросила. И знаешь, он ответил, что у него более чем все в порядке. Если бы ему хоть кто-то угрожал, уж поверь, он бы сразу сказал. Ну ты моих родителей что ли не знаешь?

  - Да знаю, знаю. - покивал Игнат. - Поэтому и не понимаю, что происходит.

  Забава пожала плечами: при свете дня и в Венеции вчерашние события сильно поблекли. К тому же пока ее никто не беспокоил. Может, и впрямь ошиблись?

  Игнат немного помялся, словно хотел что-то еще спросить, но решил ограничиться тем, что помог жене и Есении с Видой забраться в гондолу. Сам сел не рядом, но и не на противоположном конце. Забава вообще отметила, что парень ведет себя скорее задумчиво, нежели агрессивно. Казалось, Игнат о чем-то серьезно думал.

  Туристы заняли несколько гондол, которые плавно выплыли на Большой Канал. Темно-голубая вода искрилась от солнца, посылала солнечные зайчики прямо в души, делая их чуть светлее.

  Подругам досталась гондола глубокого каштанового цвета, с сидениями, обитыми золотисто-синим материалом. Высокий широкоплечий гондольер управлялся с шестом просто виртуозно. Хотя поначалу Забава хваталась за борта и чуть бледнела: гондола казалась неустойчивой. Но затем приободрилась, да и трусихой в глазах Игната выглядеть не хотелось. Тем более парень разливал шампанское и нет-нет, да косился в ее сторону. Отчего щеки становились горячими, а душа робко надеялась на что-то.

  Они свернули в один из узких каналов. Вот тут-то туристы и смогли оценить в полной мере мастерство гондольеров. Порой казалось, что гондолы не смогут разойтись, или застрянут под мостом. Но пара ловких движений, и все получалось. Забава с Есенией попискивали, когда нос гондолы опасно кренился, чтобы пройти под мостом. Вида щурилась и что-то явно прикидывала в уме.

  - А вы знаете, что гондола от слова gonger - "морской угорь"?

  - О, - Есения встрепенулась. - Википедия проснулась. И что там дальше? А почему они такие, ммм, черные?

  - Ну, тут разные варианты. В Венеции была в восемнадцатом веке кампания против роскоши и расточительности. Но более красивая легенда о старом доже, к чьей жене приплывал некто на черной гондоле. И поймать его ну было просто невозможно. Так что дож велел перекрасить все гондолы в одинаковый цвет, чтобы скрыть позор от любопытных глаз

  - Прям страсти. - пробормотала Забава. Она потрогала проплывшую совсем близко, буквально в сантиметре, стену. Шершавая и мокрая штукатурка на ощупь ей совсем не понравилась. Узкие каналы девушке вообще не пришлись по душе, гораздо сильнее ей понравился Большой Канал. Там было просторно и солнечно.

  - Все гондольеры живут в Венеции, - продолжала Вида. За ее спиной Игнат приставил палец к виску и "выстрелил". Есения прижала ладонь ко рту, чтобы не рассмеяться. Но несмотря на дурачества, всем оказалось интересно слушать то, что говорила брюнетка.

  - Всего их четыреста двадцать пять человек.