Казалось, стены каюты покрылись льдом, как в небольшом эскимосском иглу.

- Мы найдем тебе работу, не беспокойся,- поддержала дочь капитан Дюшамп.

- Да, мама. Я не сомневаюсь. Ты всегда найдешь мне работу.

Я решил, что самое время раскланяться. В воздухе повисло такое напряжение между матерью и дочерью, что, казалось, электрические лампочки в каюте сейчас взорвутся.

* * *

Доктор Уоллер рекомендовал мне физкультуру, и я стал бегать трусцой по лабиринтам коридоров в трюмах «Третьена». Главный грузовой отсек старого промышленного судна, некогда перевозившего несметные тонны руд, напоминал гигантскую металлическую пещеру. Наши запасы, приборы, запчасти уместились в одном углу одного из огромных трюмов. Прежнему экипажу пришлось попотеть, чтобы очистить такую территорию: открыть отсеки в вакууме и как следует просифонить здесь все, чтобы посторонний мусор вынесло в космос. Эта процедура продолжалась несколько дней. И все же на металлических переборках остался толстый слой рудной пыли. Под кроссовками у меня постоянно что-то хрустело. За что ни хватись - на пальцах оставалась сажа.

Но это только вызывало улыбку. Меня радовало все. Ведь я касался пыли иных миров. Вместо того чтобы сидеть дома и балдеть от виртуальных симуляторов, я притронулся к далеким мирам, планетоидам, плывшим в немой безмолвной пустоте космоса биллионы лет, с тех пор как возникла Солнечная система. С тех пор как она была создана.

Затем я обнаружил в трюме отсек, где находился старинный плавильный цех. Ныне здесь царила пустота и тишина. Но мне казалось, что я ощущаю жар громадных печей на ядерном топливе, пожирающих тонны руды. Здесь сжигались в шлак породы, чтобы выплавить из них крупицы драгоценных металлов, выделить необходимые минералы, которые необходимы растущей и пополняющей свет человеческой расе.

Впервые меня озарила догадка, чем же на самом деле занимается корпорация, возглавляемая отцом. Они конвертировали - пользуясь финансовым и горнорудным термином- древние ошметки, оставшиеся со времени создания Солнечной системы, в спутники и фабрики, а также космические суда. Все это делалось для людей, живущих на Луне и Марсе, в бронированных модулях, плавающих на льдинах юпитерианских лун.

Казалось, я слышал несмолкающий шум камнедробилок, скрежет шестерней и вибрации ремней конвейера, по которым разбитая в прах руда уходила в раскаленные добела устья печей. Стоило закрыть глаза, и передо мной появлялись водопады лавы, изливавшейся в сепараторы следующего громадного отсека.

Теперь здесь все смолкло и царила мертвая тишина, не считая тихого эха от топота одинокого бегуна.

Внезапно я остановился, схватившись за поручень и почувствовав дурноту. А ведь это он втравил меня во все это! Он заставил меня. Потому что знал: я приму этот вызов. Или только надеялся, что приму? В любом случае, я клюнул на его приманку.

Но зачем ему это? Неужели вся канитель, начиная с памятной вечеринки, на которой прозвучало его объявление, была задумана только ради того, чтобы дать мне пинок под зад, поскорее отправив на Венеру? Для того чтобы убрать меня с дороги, как выразилась Дюшамп? И предать той же судьбе, которая ожидала несчастного Алекса?

- Но зачем?

НИКТО НЕ ХОТЕЛ УСТУПАТЬ

Я шел по коридору к своим апартаментам, освежившись бегом, слегка вспотев, когда вдруг увидел перед собой Маргариту Дюшамп. Она шла по коридору мне навстречу.

Я видел ее впервые после той встречи, устроенной ее мамочкой, встречи, прошедшей на грани истерики и скандала. Маргарет почти все время проводила в своей каюте, также как и я в своей - не считая ежедневных пробежек. Вероятно, по моему разумению, она могла стажироваться на мостике у матери, или находиться где-то в дальних закоулках огромного корабля, или найти себе еще какую-нибудь работу.