– Наумов?

– Да. Он… Когда его расспрашивали о трости, о том, как она попала на место преступления, Наумов вспомнил, что видел там какие-то часы, с зелеными камушками. Правда, он решил, что часы принадлежали Матвееву и свалились с руки во время борьбы с убийцей… Вы ведь возвращались за своими часами? Тогда, поздно вечером, на такси…

– Конечно, – без тени растерянности или страха подтвердила Аглая. – Я не могла их там оставить! Вы понимаете, почему. Самое смешное, что именно Денис подарил их мне… Знаете, на обороте корпуса он выгравировал надпись… «Божественной Аглае, возлюбленной нами, как никакая другая возлюблена не будет». Что-то в духе царя Соломона. Вы не находите?

Ева кивнула. С такой надписью часы возле трупа оставлять было никак нельзя. Поэтому Соломирская за ними и вернулась.

– Еще смешнее то, что я ему поверила, – продолжала Аглая Петровна. – Он сумел обмануть меня. Я многое могу простить мужчине – ошибки, невнимание, слабость, трусость и даже глупость. Но только не обман! Причем обман намеренный, рассчитанный и спланированный, как какая-нибудь военная операция. Это гадко, низко и подло! Такие вещи надо беспощадно пресекать. Желательно – еще в зародыше. У меня получилось по-другому.

Она замолчала, глядя, как потемнело за окном от дождя. А может быть, она и не видела никакого ливня, низкого, черного грозового неба… а смотрела на что-то совсем другое, свое, на скрытую глубоко внутри боль, такую же, как у Евы.

– Вы… Это получилось случайно или…

– Случайно? – удивилась Аглая Петровна. – Разумеется, нет! Когда я узнала… Я все обдумала и приняла решение. Нет, это не было случайностью. Я сделала все сознательно и ни о чем не жалею. Вы не поверите, но я ничуть не раскаиваюсь! Я рада, да-да, рада, что у меня хватило сил совершить это… Даже статуэтку Венеры я выбрала не случайно. Богиня любви отомстила за себя, за свою поруганную честь! Чтоб другим было неповадно.

Соломирская засмеялась, поправила свои черные как смоль волосы. Нежный румянец появился на ее бледных скулах. Разговор, видимо, забавлял ее. Особенно интересно было смотреть на мгновенно меняющееся, взволнованное лицо Евы.

– А вас он тоже умудрился обмануть? – спросила она.

– Да… – вздохнула Ева. – Меня тоже. Он любил нас по очереди, разыгрывая сцены признаний и страсти по-разному. Для меня в одном ключе, для вас – в другом. Но одинаково талантливо. Потому что мы обе ему верили.

Аглая Петровна наклонила набок голову, внимательно рассматривая Еву. Так вот какая у нее была соперница? Вернее сказать, еще одна жертва.

– Я, наверное, не любила Виктора, моего мужа, – сказала Соломирская. – Но никогда не изменяла ему. Не потому, что я женщина строгих правил… Просто не встретила достойного мужчину. Вероятно, я бы призналась во всем Виктору, если бы полюбила другого. Обманывать не в моих привычках. Но Денис… настоящий змей-искуситель! Он склонил меня к измене быстрее, чем я смогла это осознать. Оказалось, что я почти ничего не знала о сексе… Я даже ни разу не испытывала оргазма. В книжках – да, читала; в кино видела… Даже сама много писала об этом в журнале. А в жизни как-то не пришлось. Впервые я узнала, что это такое, с Денисом. Он помог мне сделать это открытие… Вам смешно?

– Вовсе нет, – искренне ответила Ева.

Глядя на Соломирскую, она снова переживала свой собственный роман с Денисом. Все, что говорила Аглая Петровна, было ей так близко и понятно!

– Со мной происходило нечто похожее, – сказала она.