Понятно. Противник ограничивается обстрелом из тяжелого вооружения, а из стрелкового может бить только по большим скоплениям солдат. Гульды и вовсе лишены возможности вести хоть какую-нибудь стрельбу. Брячиславцы врага обстреливают, но никаким иным способом себя не проявляют, а после отвода войск дальше от речушки прекратился и артиллерийский огонь. Наметилось затишье. Славенские мортиры не в состоянии добить до противника, войска себя никак не обозначают, единственная переправа разрушена. Сейчас командующий гульдов лихорадочно обдумывает варианты решения возникшей проблемы. Пока суть да дело, необходимо собрать раненых и похоронить павших. Сначала на своем берегу, а если не встретят противодействия, то и на противоположном.

— Не стрелять! Пусть собирают своих, — не отрываясь от окуляра подзорной трубы, отдал команду Виктор.

Опушка находится на некотором возвышении, а поэтому видно все довольно хорошо, за исключением тех мест, где стелется дым от загоревшихся крайних домов. Неплохо поработали. Потери вполне сопоставимы с тем, как если бы на этом поле гульды столкнулись с гарнизоном Обережной, причем встреча должна была закончиться не в пользу первых.

Пора привести оружие в порядок. Дело это немаловажное. Исправный и почищенный мушкет или пистоль вполне способен спасти твою жизнь, загаженные же могут дать осечку в любой момент. Как известно, по закону подлости это происходит в самое неподходящее время, когда мгновение определяет грань между жизнью и смертью. Громкие слова? Возможно, вот только откуда взялась поговорка об этом своеобразном законе, причем в различных интерпретациях она имеется у многих народов. Так что есть там мистика или нет, лучше содержать оружие в порядке, а тогда уж и шансов нарваться на неприятности будет куда меньше.

Виктор быстро раскидал карабин и принялся за чистку. Он давно уже установил такое правило: даже если ты произвел один выстрел, почисть оружие и подойди к этому столь же серьезно, как и после дюжины выстрелов. С другой стороны, это уже настолько въелось в его натуру, что не отнимало много времени. Пока руки быстро и сноровисто, сами по себе делали привычную работу, голова была занята совсем иными вопросами.

Прошло минут пятнадцать, не больше, когда оба карабина были почищены и снаряжены для боя. А повоевать отряд все еще вполне способен. У бойцов оставалось по десять надствольных и по шесть ручных гранат. Как же все-таки хорошо иметь под седлом крепкого коня, а еще заводных и вьючных лошадей, потому как такое количество снаряжения унести на своих плечах на сколь-нибудь дальнее расстояние просто нереально, а уж воевать, будучи навьюченным, словно мул… Минометы также могли сказать свое веское слово, у них оставалось еще по десятку мин на ствол. Гульды слишком быстро сориентировались и отвели свои части. Можно было, разумеется, обстрелять и разрозненные группы, однако каждая мина влетала в копеечку и требовала определенных затрат труда, так что просто разбазаривать их не хотелось. Имелись и картечницы, но их время придет, когда гульды продолжат-таки движение, а они непременно продолжат поход, потому как заставить их развернуться обратно у Виктора сейчас нет никакой возможности.

— Господин полковник, какие будут приказания?

Барон Мартинсонс не без самодовольства приподнял подбородок и, напустив на себя самый деловой и глубокомысленный вид, осмотрелся. Командование экспедиционным корпусом, включавшим в себя два полка, на него свалилось совершенно неожиданно. Не сказать, что он считал это неверным. Он давно уже полагал, что представитель такого древнего и славного рода, как Мартинсонсы, достоин генеральского чина и несправедливо позабыт. Конечно, его задевал тот факт, что командование ему было пожаловано не королем, а перешло по старшинству в результате гибели прежнего командующего.