— Я не имела в виду… — начала она, но Хоук прервал се резким взмахом руки.

— Будь ты другой, все кончилось бы не здесь, но мир должен быть сохранен. Я отошлю тебя назад в Уэстфолд, и пусть твоя госпожа решает, как поступить.

— Нет!

Как может она снова приехать сюда, если он отошлет ее? Криста думала исчезнуть, а потом вернуться в преображенном виде. Если ее отправят, и, разумеется, с эскортом, это станет совершенно невозможным. И мир, которого они хотят, станет недостижимым.

— Я не ваша, чтобы меня отсылать, — попробовала она возразить.

— Ты будешь моей, если останешься здесь, а этого нельзя допустить. А теперь уходи, чтобы мы не забыли о нашем долге перед твоей госпожой.

У Кристы на кончике языка так и вертелся ответ, что ее госпожа добра и снисходительна, она способна все понять и простить. Она собиралась предать самое себя… какая нелепость!

Криста убежала. Она была рада холодному сырому воздуху, хоть он и не мог остудить жар, пылающий у нес внутри.

Оставшись один, Хоук прислонился к стенке стойла и вздохнул глубоко, с дрожью. Он ошибался, считая все это глупостью. Это куда хуже: сладкое безумие, вынудившее его забыть обо всем прочем — о долге, о чести, даже о здравом смысле. Она уедет завтра, он должен своими глазами увидеть, как она уезжает. Должен собрать всю свою волю и забыть о самом существовании этой девушки. Ему необходима хотя бы слабая надежда на успех.

С еще одним тяжелым вздохом Хоук направился к выходу из конюшни. Свет масляной лампы, которую он нес, падал ему на руку. На полдороге к дверям Хоук вдруг остановился и уставился на темное пятно у себя на ладони и выше — на запястье. Странно, он не мог припомнить, чтобы дотрагивался до чего-то, способного оставить такой след. Откуда могла взяться эта необычная грязь? Он вымыл руки незадолго до начала бури, прежде чем полистать несколько минут одну из любимых книг. Пятна тогда не было.

Черное пятно, еще сырое. Густой, совершенно черный цвет, как у мокрых от дождя волос зеленоглазой девушки, до головы которой он дотронулся, прижимая к себе. Той самой девушки, что резко воспротивилась прямому приказу человека, перечить которому не смели закаленные воины. Служанка без всяких обязанностей — и руки у нее мягкие, как пух. В голове лорда вспыхнуло подозрение, но он прогнал его в ту же секунду, посчитав пределом глупости. Однако оно исчезло не полностью…

В этот вечер Криста не появилась в зале. Она старалась не попадаться никому на глаза. Всю ночь ворочалась с боку на бок, пытаясь решить, как повести себя дальше. Она могла все рассказать Хоуку и положиться на его снисхождение, но одна эта мысль пугала до смерти. Могла скрыться отсюда сама, пока Хоук не отослал ее, а потом появиться как будто впервые. Если Торголд и Рейвен уедут вместе с ней, то потом могут заявить, что случайно встретили свою хозяйку в пути. Но есть ли хоть один шанс, что это сойдет за истину? Хоук видел ее слишком часто и слишком близко. Она должна была лучше продумать то, что казалось таким великолепным планом, прежде чем ступать на палубу корабля, а теперь этот самый план полностью развалился.

Криста поднялась с постели при первом свете дня, с головой, туманной от бессонницы, но все еще пыталась что-нибудь придумать. К своему облегчению, она не заметила никаких признаков подготовки к се отъезду. Но это еще ничего не значило. Люди Хоука, без сомнения, в любую минуту готовы пуститься в дорогу. Кристу тошнило от голода, однако она и помыслить не могла о еде. Услышав со стороны кухонь резкий голос Доры, Криста инстинктивно повернула в противоположную сторону. Но, едва сделав первый шаг, почти наткнулась на управляющего, который, как видно, находился непосредственно у нее за спиной.