|
Некоторым денег девать некуда. Представляешь, родила им дочь внука, нагуляла невесть от кого. Нет бы девчонке люлей насовать, по жопе ремнем пройтись да младенца из роддома не брать. Ну на фига в четырнадцать лет дитем обзаводиться? Я бы новорожденного государству всучила, оно нас грабит, вот пусть и воспитывает, а девку либо в чулан на веревку, либо ваще вон! А эти! Отправили проститутку в Лондон учиться, мальчишку бабка на себя записала, нянек ему понанимала! Одна ночная, другая дневная, третья я! Меня взяли, чтобы дневная могла отдохнуть! Во придурки. Платят людям деньги за просто так. Сижу тут по четыре часа. Пупею от тоски. Спасибо, если хороший человек подсядет вроде вас! Меня Аллой зовут.
– Очень приятно, Иван, хозяин меня по делу послал, но, наверное, он адрес перепутал, – изобразил я недоумение, – сказал, дом восемнадцать. – Ну вот он! Кого ищете? – Барин решил тут квартиру купить, – начал я фантазировать, – двухэтажную. Вроде бы кто‑то умер от инсульта… Юрий, вот, вспомнил! Его вдова и торгует. Но я смотрю, здание самое обычное! Мой царь в такое не поедет! – Откуда ж такая информация, – заблестела глазенками Алла, – про инсульт? – Риелторская контора сообщила. – Вот жулики! Брехня! Убили его! Я попробовал сымитировать испуг. – Кого? – Шульгина! – выпалила обрадованная Алла. – Ща все расскажу, не торопишься?
Глава 7
Мысленно похвалив себя за правильный выбор собеседницы, я обратился в слух. Нет лучшего источника информации, чем мающаяся от скуки тетка, вынужденная сидеть у подъезда. Слова забили из няньки фонтаном, спустя десять минут я понял, что к чему. Да, башня совсем обычная, но последние два этажа откупил Юрий Шульгин и сделал там нечто вроде пентхауса. Думаю, Алла никогда не бывала у бизнесмена в гостях, но сейчас она взахлеб описывала обстановку: – Богатство немыслимое! Полы перламутровые, унитазы золотые! Видели люди, как их в лифте поднимали, да и рабочие рассказывали. Сам ездил на «Мерседесе», жена на джипе, брат в двухместной машине! Деньжищ – лом! Знаешь, почему хоромы продают? – Наверное, он обанкротился, – подначил я сплетницу. – Ой! Нет! Его тут на днях хоронили, – завистливо заявила Алла, – гроб к подъезду привозили, проститься. Красота немыслимая! Дерево полированное, крышка откидывается, из домовины музыка играет, сам красавцем лежал, и не сказать, что убили! Хорош, словно пряник. Костюмчик, рубашечка! Галстук! Столько тысяч в землю зарыть решили! Ну не идиоты ли! Ася Михайловна так плакала! Сердце разрывалось! На весь двор как закричит: «Проклинаю Ладу!», это жена Юрия, она его и кокнула! – Не может быть! – Святой крест! Ладку арестовали! – жарко зашептала Алла. – Знаешь, чего она придумала? Отравила муженька! Подсыпала ему в чай порошок от крыс! – Невероятно! – Ей‑богу! А теперь родственнички квартиру продать решили, чтобы воспоминания за горло не хватали. Я их не осуждаю, правильно. А то сядешь ужинать и припомнишь, как несчастный по комнатам метался, кровь фонтаном! Жуть! – Вы же сказали – его отравили. – Точно! – Откуда тогда кровь? Алла призадумалась, затем крикнула: – Натка, поди сюда! Круглощекая девушка в розовой куртке, сидевшая на соседней скамейке, оторвала глаза от любовного романа. – Чего тебе? – Юрку Шульгина отравили? – Не, он с лестницы навернулся. – Ой, не ври! – Точно! – Откуда ж в квартире ступеньки? Натка постучала себя пальцем по лбу. – Ты, Алка, ау, войдите! Как хозяева на второй этаж попадают? По столбу карабкаются? – И то правда, – расстроенно согласилась Алла, – меня мои заразы дальше прихожей не пускают, ниче не видела! – Так ты не у Шульгиных служишь, – резонно заметила Натка. |
