Чувствовал я себя намного хуже, чем надеялся. Пару раз глаза заволакивало пеленой, и все виделось как бы через дымку. Нагнувшись, положил голову на камень. В горле хрипело. Меня тошнило.

Внизу ничего не двигалось, и я, должно быть, на несколько минут отключился. Когда очнулся, ничто не изменилось: голова лежала на камне, но мне показалось, что могу умереть. И это привело меня в ярость.

Умереть? В то время как старая леди в беде? И эта девушка, которую я привел в дом и тем самым подверг опасности… может, ее сейчас убивают? И — да, надо быть честным с собой — основное, что заставляло меня сопротивляться смерти, — это Джейк Фланнер. Я снова услышал, как он командует, чтобы меня прикончили. Ладно, Джейк, сказал я себе. Ты хочешь увидеть Логана Сакетта мертвым. Но если ты хочешь увидеть его мертвым, тебе придется постараться.

Усилием воли поднял голову и устроился поудобнее, чтобы сквозь кусты наблюдать за домом. Подо мной между грудами камней виднелось начало старого оползня. Он был слишком крутым для спуска, но если лечь на спину, то можно соскользнуть футов на пятнадцать — двадцать вниз.

Я извернулся и вытянул ноги. С винтовкой в одной руке и костылем в другой пробрался между двумя кустами и под нависшей скалой и съехал, тормозя винтовкой и костылем. В конце спуска крепко ударился коленями, но, что хуже всего, поднял пыль, по которой меня могли заметить.

Теперь я стал ближе к дому. Проверив оружие, ощупал патронташ и обнаружил, что осталось всего одиннадцать патронов для револьвера, да в карманах нашел еще два для винтовки. Эта перестрелка не будет долгой.

Несмотря на туман в голове, все же сумел повнимательнее рассмотреть дом и двор и увериться, что там все-таки есть чужие, а Эм и остальные или убиты, или схвачены. Иначе кто-нибудь давно бы вышел через эту дверь.

А может быть, кто-то сидит в холмах позади меня. Над этим стоило подумать. Возможно, сзади меня уже взяли на мушку. Повернув голову, оглядел склон и понял: если они наверху, я им не виден. Внимательно осмотрелся вокруг и вдруг заметил какое-то пятно, которое с прежней позиции видеть не мог.

Напротив барака раскинулся плашмя человек — мертвый или живой, я не знал. Отсюда не мог его разглядеть, но, кажется, похож на Эла Фулбрика. Кто бы это ни был, здесь явно случилась перестрелка. Если это Эл, а я был почти уверен, что это он, то за ним кто-нибудь должен прийти.

Солнце сильно пекло, но я не чувствовал ничего, кроме собственного жара и ран. Дом и коррали, казалось, колыхались в воздухе, как в пустыне. Время от времени ощупывал винтовку. Она была реальностью, тем, что я знал и понимал. Сощурив от солнца глаза, вглядывался вниз. Кто-нибудь обязательно должен выйти из дома.

Вдруг я уловил движение на дороге.

Это была лошадь. Коренастый индейский вороной конь. Только один человек мог так сидеть на лошади, только один конь был похож на этого. Далеко от меня, так далеко, что едва был виден, Майло Тэлон направлялся в ловушку. Направлялся к смерти от револьверов, что ждали внутри. Его нужно как-то предупредить, ему нужно как-то сказать. Я не имел представления, кто ждал внутри и сколько их, но не сомневался, что слишком много. В этой группе, что напала на меня, было восемь человек, включая Фланнера. Восемь вооруженных мужчин, ожидающих Майло или меня.

Если выстрелю, то вполне вероятно, что здесь и умру. Единственная причина, по которой я еще жив, — они об этом не догадывались. Стоит себя обнаружить, и со мной все будет кончено. Но я уже знал, что выстрелю, потому что Майло мой друг, и не собирался смотреть, как его, ничего не подозревающего, хладнокровно расстреляют из засады.

Не подозревающего? Может, и нет. Майло всегда ездил, готовый к неожиданностям. Он, как и я, в любой момент готов вступить в драку.

Ему оставалось ярдов триста, и, вероятно, он уже был на мушке. Я поднял винтовку и выстрелил в воздух.