– Чтобы сообщить о совершенном преступлении. Тела следует отвезти в морг.

– Так у нас в Голливуде не делается, – возразила Чикейн. – Нам надлежит всячески рекламировать себя, а плохая реклама может только навредить.

– Не можете же вы оставить их здесь?!

– Но ведь скоро будет прилив, – вмешалась актриса, которой очень хотелось сыграть вампира. Она перестала лизать кровь и теперь, с помощью карманного зеркальца, старалась освежить ею цвет помады на губах.

Неожиданно словно из-под земли вырос Лобсанг.

– Да, – подтвердил он, – скоро начнется прилив. И эту бесполезную шелуху унесет в море. Отныне их обиталище в пучине.

Скуирелли, как малое дитя, захлопала в ладоши.

– Сказано чисто по-буддистски! Мне нравится, когда ты так говоришь, научи и меня этому!

– Слушайте, – буркнул Римо, бросая в кучу последнее тело. – Делайте, что хотите. Мы с Чиуном и так слишком здесь задержались. – Он повернулся к Чиуну: – Я прав, папочка?

– Мы выказали свое почтение сорок седьмому бунджи-ламе и оказали ей важную услугу. – Чиун поклонился. – Это наш дар вам, О Свет Воссиявший! Отныне правьте в мудрости и славе.

– Можешь за нее не опасаться, мастер Синанджу, – решительно вступил в разговор Кула. – Я позабочусь, чтобы бунджи прибыла в Лхасу живая и невредимая. И такая же розовенькая, как и сейчас. Прощайте.

Скуирелли помахала им рукой:

– Кале феб! Ступайте медленно. Или что там это значит? Никто не видел моего мундштука? Хорошо бы курнуть марихуаны.

По пути к машине Римо спросил у Чиуна:

– Что же произойдет теперь, когда китайское правительство узнает, что Скуирелли жива, а агенты китайской разведки мертвы?

– В правительстве поймут, что их послание получено. И надеюсь, им достанет мудрости поступить так, как подобает.

– Ты это имел в виду, когда говорил, что новости распространяются далеко?

– Не отрицаю.

– Сделай мне большое одолжение. Пусть весь этот эпизод останется между нами. О'кей?

– Идет. Я и сам не заинтересован, чтобы император узнал насчет моей работы по совместности.

– По совместительству.

– И вряд ли ему следует знать, что я заработал много золота.

– Это золото запятнано кровью.

– Ты говоришь, как настоящий Буттафуоко, – буркнул Чиун, стоя у машины и притворяясь, будто смотрит на волны, в то время как Римо распахивал перед ним дверцу. Оставалось еще напомнить ученику, чтобы тот принес лаковые сундучки.

Глава 13

Доктор Харолд В. Смит прибыл на работу ровно в шесть часов утра. Человек он был весьма пунктуальный. Когда видавший виды фургон Смита въезжал в ворота, охранник обычно проверял часы, и, если разница составляла больше тридцати секунд, он ставил правильное время.

В вестибюль Смит входил ровно в шесть часов одну минуту. Если шеф в своей неизменной серой тройке не появлялся там в это время, стоявший на страже дежурный делал вывод, что он заболел.

Личный секретарь Смита знала, что шеф всегда выходит из дверей лифта ровно в шесть часов две минуты. Услышав характерный звук открывающейся двери, она даже головы не поднимала. Просто бросала ему вслед:

– Никаких звонков, доктор Смит.

Таким вот педантичным человеком был Харолд В. Смит, директор Фолкрофтского санатория – этакой небольшой частной клиники, затерявшейся среди тополей и дубов в Рае, штат Нью-Йорк.

Закрыв дверь с табличкой «ДИРЕКТОР», Харолд В.