– Ты мог бы повидать Бумбу Фуна и в Лхасе.

– Интересно как, если он находится здесь?

– Бумба Фун есть и в Лхасе, и здесь.

– Мы говорим об одном и том же Бумбе Фуне? – уточнил Римо.

– Сколько людей с таким именем ты знаешь?

– Ни одного. А сколько их?

Женщина наморщила лоб.

– Может, пятьдесят, а может, и все шестьдесят.

– А как мне найти нужного?

– Тебе подойдет любой из них. – Тибетка взглянула на него с таким же недоумением, как, вероятно, и он на нее. Наконец она уточнила: – Ты поедешь в Лхасу или повидаешься с Бумбой Фуном здесь?

– Здесь, – ответил Уильямс, вылезая из джипа.

– Иди за мной, – скомандовала женщина.

– Почему все хлопали в ладоши, когда я подъехал? – поинтересовался Римо.

– Подумали, что ты китаец.

– Тибетцы так приветствуют китайцев?

Женщина помотала головой.

– Пекин настаивает, чтобы мы приветствовали китайцев, хлопая в ладоши, хотя в душе у нас лишь одно желание: поскорей бы вороны выклевали им глаза.

– О-о!

– Мы называем это «приветственным налогом».

Молодая женщина отвела его в один из шатров на краю кочевья и откинула войлочную дверь.

– Входи, – позвала она.

Римо шагнул вперед. В шатре стоял дымный маслянистый запах, который в его сознании привычно ассоциировался с Лобсангом Дромом. Свет в шатер попадал только через дыру в крыше, которая одновременно служила и дымоходом. Посредине, среди темной густой тени, пропахшей затхлым запахом дыма, образующегося при горении кизяка, резко выделялся светлый круг.

Человек, сидевший по ту сторону светлого круга, был стар. Большой, грузный, точь-в-точь монгол, если бы не бирюзовые серьги в ушах и не ярко-красные нити, вплетенные в густые волосы. Он поднял на гостя один карий глаз, похожий на камень «тигровый глаз». Другой – слепой – напоминал молочную жемчужину.

– Как тебя зовут, чилинг? – спросил он.

– В этих краях меня зовут Гонпо Джигме.

Молодая тибетка, стоявшая за спиной Уильямса, ахнула. Бумба Фун широко открыл своей единственный целый глаз.

– Ты спустился с горы Кайласы, чтобы освободить Тибет?

– Я приехал сюда, чтобы...

Снаружи послышался гомон, началась какая-то суматоха. Вот донесся шум моторов, громкие вопли. Римо непонимающе уставился на хозяев.

– Китайцы! – закричала женщина. – Сейчас они увидят джип и всех нас накажут.

– Ну, я мигом улажу это, – успокоил ее Римо, направляясь к выходу. – Им нужен я, а не вы.

Но девушка тотчас преградила ему путь. Выражение лица у нее было умоляющее и в то же время упрямое.

– Нет, нет, лучше спрячься! Они не должны тебя здесь найти.

– Не забывай, я Гонпо Джигме.

Она прижала руки к груди.

– В том-то и все дело. Если ты всех их перебьешь, последуют репрессии, явятся еще китайцы. Спрячься. Ну пожалуйста!

Уильямс заколебался.

– А как же джип? Ведь угнал его я.

– Мы как-нибудь отговоримся. Прячься быстрее!

Римо нырнул обратно в шатер.

– Итак, – начал он, присев и выждав некоторое время, – ты Бумба Фун?

– А ты белый, – ответил одноглазый.

– Что поделаешь, таким уж уродился.

Бумба Фун впился в Римо своим немигающим «тигровым глазом».

– Ты отнюдь не одержим богом.