Декстер набрал в грудь побольше воздуха:

— Я как раз собирался связаться с тобой.

Последовало ледяное молчание. Затем:

— По какому поводу, Декстер?

— Мне пришлось кое-что оплатить, — ответил Декстер.

— Оплатить? Что? Кому?

— Ну, просто… кое-кому из Вашингтона.

— Декстер, — произнесла Терри (температура беседы падала так же стремительно, как при наступлении идущего из Канады холодного фронта). — Мы говорим о пятистах тысячах долларов. Это полмиллиона.

Декстер хихикнул:

— Да. Да. Как говорил Эв Дирксен, упокой Господь его душу: «Миллион туда, миллион сюда, и очень скоро речь начинает идти о настоящих деньгах». Ха-ха. Таких людей уже больше не делают, верно?

— Декстер. На что ты потратил наши деньги?

— Ну, милая, — он усмехнулся, — говоря формально, это мои деньги. Но, разумеется, они и наши тоже…

— Декстер.

— Терри. Соглашаясь на исполнение моей нынешней работы, я руководствовался определенными надеждами и пониманием того, что…

— Нет-нет-нет-нет. Никаких речей, Декстер. Ты не на конференции в Айове и не на первичных выборах в Нью-Гэмпшире. Что. Ты. Сделал. С. Деньгами. Декстер? С деньгами, которые предназначались для первого взноса за maisonette?

— Это какое слово, французское, верно?

— Декстер.

— Терри, милая, ягненочек мой, послушай меня всего одну минуту, ладно?

— Я слушаю, Декстер. И то, что я слышу, мне не нравится.

— Эти деньги как раз и пошли на первый платеж. Но только за другое жилье.

«Да, — подумал Декстер. — Хорошо. Блестяще!»

Наступившее за этим безмолвие «сделалось, — по словам Откровения Иоанна, — как бы на полчаса». То было безмолвие, за которым обычно следуют град и огонь, смешанные с кровью, плюс прочие неприятные вещи — некоторые из них верхом на конях.

— О чем ты, — спросила наконец Терри, — объясни мне, Христа ради, говоришь?

— О Белом доме, Терри. Лучшем жилье Америки. Рядом с которым maisonette — или как она там к чертям называется — выглядит грязной землянкой. И заметь, никакой помесячной оплаты. Терри? Милая? Радость моя? Алло?

Судя по услышанному им звуку, она ахнула трубкой о телефон. «Ладно, — подумал Декстер, — это у меня получилось неплохо». И он снова углубился в сценарий.

«Мы похороним его в Арлингтоне с полными почестями. Гроб придется выложить свинцом, чтобы люди, которые его понесут, не заболели раком. А после того, как над гробом пропоет горн, я займусь президентом Геннадием Баранниковым. Мне нужен русский перевод слов „Доброго Дяди больше не будет“. И прикажите адмиралу Мэрфи, пусть он приведет „Нимиц“ в боевую готовность».

Поправка об ограничении срока президентского правления ратифицировалась одним штатом за другим. Пока что ее одобрили восемь из них — штаты, законодательные собрания которых обиделись на Дона Вето Вандердампа, отказавшегося выделить им деньги правительства, которые требовались для: строительства плотины, «реконструкции» скоростной автомагистрали, строительства ветровой электростанции, возведения музея растительного белка, постройки подземного хранилища для использованного ресторанами быстрого питания пищевого жира, организации исследовательского института гравия, открытия консультационного центра для лиц, перенесших операции по изменению пола, и создания фермы по разведению электрических угрей, коих предполагалось использовать в качестве «альтернативного источника энергии».