Не сразу ответил Гвидион. Глаза его зелеными огоньками впились в лицо женщины. Наконец он проговорил:

– Месть, Акрен, не тот дар, который я могу тебе дать.

Акрен окаменела. Ее пальцы скрючились, словно когти, и Тарен испугался даже, что она сейчас бросится на Гвидиона. Однако Акрен не сдвинулась с места.

– Ты мне не доверяешь, – проговорила она хрипло, и ее бескровные губы скривились в презрительной усмешке. – Будь по-твоему, принц Дома Дон. Когда-то ты пренебрег мной и отказался разделить со мной власть и королевство. Что ж, презирай меня дальше, но это дорого тебе обойдется.

– Я не презираю тебя, – спокойно ответил Гвидион. – Только прошу остаться под защитой Даллбена. Из всех нас у тебя меньше всего шансов добыть меч. Араун ненавидит тебя так же люто, как ты – его. Не успеешь ты вступить в Аннуин, сам Араун или его слуги тебя убьют. Нет, Акрен, то, что ты предлагаешь, невозможно. – Он мгновение подумал. – Есть другой способ разузнать, где сейчас Дирнвин.

Гвидион обернулся к Даллбену, но тот печально покачал головой.

– Увы, – сказал Даллбен, – «Книга Трех» не скажет того, что нам сейчас больше всего необходимо знать. Я внимательно искал ответ на каждой странице, силясь понять скрытый смысл. Однако он темен даже для меня. Принеси мне палочки с письменами, – обратился он к Коллу. – Только Хен Вен сумеет нам помочь.

Обычно свинья-прорицательница при виде Тарена с радостным визгом бросалась ему навстречу, чтобы он почесал ее под подбородком. Однако сейчас она забилась в дальний угол загона, маленькие глазки были широко раскрыты, а толстые щеки колыхались от сотрясавшей ее дрожи. Когда Даллбен вошел в загон и воткнул в землю палочки с письменами, Хен Вен запыхтела и вжалась в корявые жерди ограды.

Даллбен, что-то невнятно бормоча, склонился над прутиками. Остальные замерли в ожидании по другую сторону ограды. Хен Вен жалобно хрюкала и не двигалась с места.

– Чего она боится? – прошептала Эйлонви.

Тарен не ответил. Он не спускал глаз с волшебника в колышущемся на ветру одеянии, с подрагивающих тонких палочек, с неподвижной Хен Вен. Под низким, пасмурным небом они словно застыли в собственном мире, далеко от примолкших зрителей. Тарен впервые видел, как волшебник вопрошает свинью-прорицательницу. Каковы тайные силы Даллбена, он мог лишь догадываться, но свинью знал и видел, что она от страха не может двинуться с места. Казалось, прошла уже целая вечность. Даже беспечный Рун почувствовал что-то неладное. Привычно радостное лицо короля Моны помрачнело.

Даллбен с беспокойством поглядел на Гвидиона:

– Никогда прежде Хен Вен не отказывалась отвечать, если ей показывали палочки с письменами.

Он вновь пробормотал слова, которых Тарен опять не разобрал. Свинья-прорицательница задрожала, зажмурилась и спрятала голову между короткими толстыми ножками.

– Может, взять несколько нот на арфе? – предложил Ффлеуддур. – У меня был великолепный опыт…

Волшебник знаком велел барду замолчать и снова заговорил, мягко, но повелительно. Хен Вен сжалась и жалобно попискивала, будто от боли.

– Страх затмевает силу ее пророчеств, – мрачно сказал Даллбен. – Даже слова заклинаний не достигают ее ушей. Я ничего не могу сделать.

Отчаяние отразилось на лицах зрителей. Гвидион нахмурился, в глазах его сквозило беспокойство.

– Неудача ждет и нас, если она ничего не скажет, – глухо проговорил он.

Без лишних слов Тарен перемахнул через изгородь и решительно подошел к дрожащей свинье. Он упал перед ней на колени, почесал щетинистый подбородок, нежно погладил розовую шею.