Будто услышав мои мысли, лорд Глейнор очнулся и произнес:

    -  Ты пришел… Рик… это хорошо…

    Каждое слово давалось ему с трудом. Он говорил так тихо, что мне пришлось наклониться к нему ближе, прислушиваясь к прерывистому шепоту.

    -  Я умираю… послушай… ты должен возглавить повстанцев… спаси империю… уничтожь Вериллия…

    Я открыл было рот, но герцог, собравшись с силами, продолжил:

    -  Твои возможности… сумеешь только ты… клянись…

    И я поклялся. У постели умирающего, во имя всех богов, дал обещание выполнить его последнюю волю. Это было легко. Потому что даже без этой клятвы я сделал бы все, чтобы очистить мир от заразы, именуемой Вериллием Фламиером. У меня были к нему личные счеты… Бледные губы лорда Глейнора искривила болезненная улыбка.

    -  Хорошо… теперь я могу уйти… жалею только об одном… сын Изабеллы… я так и не нашел его… теперь наш род оборвется…

    Я разрывался между желанием рассказать герцогу о своих догадках и опасением, что он сочтет мои слова ложью, попыткой успокоить его. Вдруг за дверью раздались возбужденные голоса. Спорили двое.

    -  Нет-нет, к господину нельзя! - нервно восклицал один, в котором я узнал пожилого дворецкого.

    -  Не шуми, старина. У меня важное известие для лорда Глейнора, - добродушно гудел голос дяди Ге.

    -  Не пущу!

    -  Лучше отойди по-хорошему.

    Очевидно, слуга не внял предупреждению дядюшки, потому что в следующую секунду раздался его испуганный вопль, следом - звук удара о стену. Тут же дверь спальни распахнулась, пропуская моего опекуна. В руках дяди была какая-то перепачканная землей жестянка.

    -  Ступай, сынок, подожди за дверью, - спокойно кивнул дядя, - нам с его светлостью поговорить надо. - Да не уходи далеко! - напутствовал он меня напоследок.

    Я вышел в коридор, где застал дворецкого, который, кряхтя, пытался встать на ноги. Подняв его и выслушав поток жалоб на беспокойных гостей, я отыскал неподалеку небольшой круглый холл с уютными креслами. Там и решил подождать дядю Ге. На душе было погано, сердце сдавливала ненависть к Вериллию. Хотелось прямо сейчас побежать и выполнить все свои клятвы. В холл вошли Грациус с Дживайном. Лица у обоих магов были мрачными. Молча опустились в соседние кресла.

    -  Где Дрианн? - спросил я у них.

    -  В храм Дадды побежал, - махнул рукой Грациус. - Как ни пытались его остановить - куда там!

    Ну, конечно. Переживал за некромантку, оставленную на попечение отца Дарсана. Взять девушку с собой на штурм Счастливого местечка мы, понятное дело, не могли. В лагере за ней тоже следить было некому. Вот и оставили у жрецов. Вела она себя смирно, никого не трогала, так что мы наложили на ее комнату все чары, на какие только были способны, и заперли некромантку на ключ, который вручили отцу Дарсану. Ни жрецы, ни повстанцы особой симпатии к девице не питали. Только один Дрианн постоянно испытывал потребность в общении с ней. Вот и сейчас не выдержал разлуки, отправился через весь город к своей новой подружке. Безрассудный поступок.

    -  Да не переживай, Рик, - усмехнулся Дживайн, - там сейчас не до него. А если кто и попытается Дрианна тронуть… видел, что от мародеров осталось?

    В том-то и дело… а если моему беспокойному другу придет охота еще поразвлечься? Решив сделать магу при встрече строгий выговор за самовольную отлучку, я снова погрузился в свои мысли.