Валери оделась, высушила и причесала волосы, подкрасила ресницы и спустилась в столовую, где Джаспер, Росс и Эдвард уже сидели за столом и уплетали свой нехитрый завтрак: яичницу с беконом и блинчики.

— С днем рождения! — крикнули братья хором, стоило Валери показаться в проеме двери.

— Спасибо, — кисло улыбнулась она и уселась за стол на свое место.

— Что-то ты рано, — подмигнул ей Росс. — Не спится? Небось подарков ждешь?

— Ничего я не жду. — Валери налила себе кофе, плюхнула на тарелку один блинчик и полила его сверху абрикосовым джемом, хотя есть ей совершенно не хотелось.

— А где же праздничное настроение? — спросил обычно молчаливый Джаспер. — Что случилось? Ты же так любишь дни рождения…

— Чужие! Но не свой.

— По-моему, у нее кризис двадцати четырех лет, — хихикнул Эдвард. — Эй, Валери, вернись в свою комнату, ляг на кровать и сделай вид, будто только что проснулась. Не забудь, что вставать нужно с правой ноги, а не с левой.

— Заткнись, будь добр, — буркнула она и принялась терзать ножом блинчик.

Братья, не сговариваясь, усмехнулись. Они были страшно похожи друг на друга. Высокие, темноволосые, статные, с одинаковыми ямочками на подбородке — все в отца. Валери же пошла в мать: хрупкую красивую женщину с большими зелеными глазами, точеными чертами лица и задорной улыбкой. Впрочем, никто уже и не помнил, когда Рене Хьюз улыбалась в последний раз. После смерти мужа она впала в депрессию, почти перестала выходить из своей комнаты, а в последнее время стала отказываться от пищи. Валери приходилось часами сидеть возле нее, уговаривая мать съесть хотя бы кусочек тоста.

— Какие планы на сегодня? — спросил Росс у братьев, отодвигая пустую тарелку.

— Снег нужно расчистить, — отозвался Эдвард.

— Ну и какой в этом смысл? — не выдержала Валери. — Посмотрите на улицу — так метет, что ни зги не видно.

— Вечером гости приедут, — напомнил ей Джаспер. — Как, по-твоему, они к дому подберутся?

— Думаю, никто не приедет, — покачала она головой. — В такую-то погоду. И, знаешь, я даже этому рада. Никого не желаю видеть!

— Да что с тобой? — удивился Росс. — Плохой сон увидела? Валери, тебя непременно захотят поздравить наши друзья и родственники.

— Я же попросила: оставьте меня в покое со своими поздравлениями! — заорала Валери, краснея от злости. — Этой мой день рождения, и мне решать, как его праздновать. Я знаю, вы купили яркие колпаки, дудки и разноцветные свечи. А я их уже видеть не могу! Каждый раз одно и то же! Когда мне было пятнадцать — это было забавно. Мне даже нравилось так праздновать. Но не сейчас! Ясно? Хватит уже! Хватит!

За столом воцарилась тишина. Валери, тяжело дыша, опустила голову и уставилась в тарелку с блинчиком, порезанным на мелкие кусочки. Братья молчали долго. Так долго, что Валери наконец стало стыдно за свое поведение.

— Извините, — тихо сказала она и робко взглянула на них.

Джаспер, плотно сжав губы, смотрел в окно, Росс помешивал ложечкой свой остывший кофе, а Эдвард почесывал небритый подбородок и с интересом рассматривал сестру.

— А ты не могла раньше сказать о том, что тебе не нравится подобным образом праздновать свой день рождения? — спросил младший брат.