– Почему же странно? – Они остановились у упавшего дерева и присели на него. Корбет выглядел поразительно молодо, несмотря на преждевременную седину.

– Странно только потому, что я не знаю вас. Правда, я даже не знаю, кто вы.

– Нет, знаете. Вы знаете все самое существенное обо мне. Где я живу, что делаю. Знаете, что я долгие годы был другом Наташи. Вам известно и кое‑что другое. Я многое рассказал вам. – Он имел в виду свою умершую жену, Бет. Изабелла молча кивнула и перевела взгляд на верхушки деревьев, выгнув свою длинную шею: волосы мягко упадали ей на спину. Он улыбался, глядя на нее, – в этот момент она походила на ребенка на качелях.

Он был заинтригован ею, ее изумительной красотой и острым умом, нежной элегантностью, сочетающейся с редкостной силой и способностью руководить. Она была полна контрастов и глубоких оттенков.

– Почему вы всегда в черном, Изабелла? Я никогда не видел вас, одетой в другой цвет, кроме того вечера, когда на вас было белое пальто.

Она прямо посмотрела на него:

– Ради Амадео. Я буду носить черное в течение года.

– Простите. Мне следовало это знать. Но люди в Штатах больше не соблюдают траур. – Он явно огорчился, как если бы сказал что‑то неуместное, но Изабелла улыбнулась.

– Все нормально. Это не расстраивает меня. Это – просто традиция.

– Вы даже дома в черном. Она кивнула.

– Вы, должно быть, великолепно смотритесь в других цветах – сизых оттенках и нежно‑персиковых, ярко‑голубых и красных – с вашими темными волосами... – У него был мечтательный и мальчишеский вид.

Она засмеялась:

– Вам следовало стать дизайнером, Корбет.

– Иногда я бываю и им.

– В каком плане? – Ее глаза стали серьезными, когда она выпрямила голову, чтобы повнимательнее посмотреть на него. Он был интересным человеком.

– О, я как‑то выбрал несколько моделей для воздушной линии. – Он побоялся сказать больше.

– Это имело успех?

– Воздушная линия?

– Нет, модели. Они хорошо смотрелись?

– Думаю, да.

– Вы использовали свои ткани? – Он кивнул, и она, казалось, одобрила. – Это было хорошее дело. Я иногда стараюсь использовать взаимозаменяемые вещи в готовой одежде и моих моделях. Хотя это не всегда легко из‑за тканей. Но я делаю это, когда удается.

– Где вы всему этому научились? – Он был очарован, и она улыбнулась.

– У моего деда. Он был гением. Единственный и неповторимый Жак‑Луи Парель. Я наблюдала за ним, слушала, училась у него. Я всегда знала, что буду модельером. Проведя год здесь, я открыла собственное ателье мод в Риме. – Так она встретилась с Амадео, и с этого все началось.

– Значит, вы – прирожденный гений.

– Очевидно. – Она с усмешкой сорвала маленький полевой цветок.

– И сама скромность в придачу. – Он легко положил ей руку на плечо и встал. – Как насчет того, чтобы перекусить?

– Мы можем поехать куда‑нибудь? – с восторгом спросила она, но он быстро покачал головой:

– Нет.

Ее глаза на мгновение потускнели.

– Я сделала глупость, что спросила.

– Мы вернемся сюда летом. Прямо за тем холмом есть прекрасный ресторан. А пока, Изабелла, я захватил немного провизии.

– Правда?

– Конечно. Надеюсь, вы не думали, что я стану морить вас голодом? Пожалуй, у меня чуть больше здравого смысла. Кроме того, знаете ли, я тоже хочу есть.

– Вы решили устроить пикник?

– Что‑то в этом роде. – Он протянул ей руку, и она встала с поваленного дерева, отряхивая черную юбку и поплотнее запахивая черный блейзер.