Гилберт обхватил руками колени, чтобы унять дрожь. Он опасался за свою жизнь и ничего не мог с этим поделать. Злопамятность Иоанна уже стала притчей во языцех. Если королю будет угодно, он может приказать выжечь ему глаза, отрезать нос… или придумает что-нибудь похуже. Многие были уверены в том, что не кто иной, как Иоанн приказал расправиться со своим родным племянником Артуром, герцогом Бретонским, оспаривавшим его права на трон Англии. Неудивительно, что Гилберт из Линкольна отнюдь не горел желанием являться к королю с той вестью, которую он должен был передать ему в тот вечер.

Под испытующим взглядом Иоанна ладони Гилберта стали влажными, а на лбу выступил пот.

– Я… я не знаю, сир, – запинаясь выговорил он. – Эллис так и не успел назвать имя своего сообщника.

Улыбка тут же исчезла с лица короля. Его пухлые, унизанные перстнями пальцы нетерпеливо постукивали по столу. Король раздраженно нахмурился.

– Силы небесные! Неужели среди моих слуг не осталось никого, кроме недоумков? Раз так, какого дьявола вы ко мне явились? Или он бежал?

– Нет, сир.

– Что же тогда?

Гилберт судорожно сглотнул. Он-то хорошо знал, что даже под пыткой нельзя вырвать у Эллиса признание. По правде говоря, его охватывал трепет при одной мысли о том, что пришлось вынести Эллису, ибо сам он никогда не смог бы выказать на его месте столько непоколебимого мужества и стойкости. Судя по рассказам, Эллис ни разу даже не вскрикнул…

– Он мертв, сир. Эллис из Уэстербрука мертв. Король Иоанн не произнес ни слова. Затем вскочил на ноги, глаза его пылали гневом.

– Мертв? Как так мертв? Я же приказал оставить его в живых до тех пор, пока я не вернусь, а его дочь и сына не доставят в Рокуэлл! – заорал он, не давая Гилберту вставить пи слова. – Силы небесные, кто это сделал? Какой мерзавец осмелился нарушить мой приказ? Клянусь, его голова очень скоро…

– Вы неверно меня поняли, сир, – поспешил заверить короля Гилберт, пока Иоанн окончательно не потерял самообладание. – Эллиса никто не убивал – ни ваши люди, ни кто-либо еще. Он сам покончил с собой, повесившись у себя в темнице.

На губах короля от ярости выступила белая пена.

– А его дети? – осведомился он.

Колени Гилберта снова задрожали. Король Иоанн недаром пользовался репутацией человека жестокого и беспощадного.

– Замок Уэстербрук оказался пуст, сир. Дочь и сын Эллиса исчезли бесследно. Похоже, тайно бежали оттуда ночью… вместе с большинством своих вассалов.

На один короткий миг, равный удару сердца, король уставился на Гилберта с таким выражением, что у бедняги с перепугу кровь отхлынула от лица. В голове мелькнула мысль, что Иоанн в приступе гнева представлял собой не слишком привлекательное зрелище. Нет, в этом человеке, величавшем себя королем Англии, не было ничего величественного. Губы приоткрыты в злобном оскале, черты лица искажены яростью. Иоанн не унаследовал цвет лица и волос Плантагенетов, как его белокурый красавец брат Ричард Львиное Сердце, после смерти которого единственный оставшийся в живых сын Генриха II взошел на английский престол, зато, похоже, ему и впрямь передался знаменитый темперамент его предков…

Гилберт был уверен, что негодующий взор короля вот-вот поразит его прямо на месте, обратив в груду пепла… Но тут Иоанн вдруг круто повернулся и проследовал к противоположному краю зала, отшвырнув в сторону толстой, обутой в кожу ножищей остатки еды вокруг его кресла повсюду валялись кости вперемешку с рыбьими головами и крошками хлеба. Все это время с уст его срывались самые ужасные проклятия. Пламя его гнева, похоже, разгоралось все сильнее, так что содрогались даже высокие деревянные стропила, перекрывавшие просторный зал замка Соммерфилд…

– Ей-богу, кем он себя возомнил? Ну уж нет, я не позволю ему оставить себя в дураках! Только не этому негодяю Эллису!

Приближенные короля лорд Джеффри Ковингтон и лорд Роджер Сеймур встревоженно переглянулись.