Все четверо мило поболтали несколько минут, а потом сэр Джордж заметил:

– Смотрите, вон идет молодой Локридж. Рад видеть его снова среди нас.

– И уж конечно, – добавил Джайлз, наблюдая, как дорогу Чаду будто невзначай преградило трио красневших дебютанток, – рады расторопные мамаши и их дочки. Я слышал, он неплохо позаботился о себе в Индии.

Лайза подняла глаза, и сердце ее замерло, когда она поняла, что Чад идет, наверное, затем, чтобы напомнить ей о его танце. И впрямь, размышляла она в смятении, нет ничего удивительного в том, что он попал в поле зрения трех новоявленных, но, сразу видно, энергичных красоток. Его обаяние корсара никогда еще не было таким явным, как теперь, особенно когда его густые, оттенка бренди волосы мерцали в свете свечей и удачно расположенных люстр. Его простая, непретенциозная и элегантная вечерняя одежда подчеркивала широкие плечи и крепкие бедра. Как ей повезло, подумала Лайза, пытаясь дышать ровно, что она больше неподвластна его шарму.

Через минуту Чад был уже возле них.

– Ну, как идет охота на домик? – спросил Джайлз после того, как Чад поклонился обеим дамам и пожал руку джентльменам.

Чад улыбнулся:

– Должен признаться, что мало преуспел в этом отношении. Я рассказал моему агенту, Томасу Харкоту, что именно мне бы хотелось, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки.

– Харкоту? – Джайлз насторожился. – Разве не так зовут вашего поверенного в делах, Лайза?

– Да, – ответила она с натянутым выражением лица. – Он – мой старый друг, и я представила ему мистера Локриджа много лет назад. Я знаю Томаса с тех пор, как моя семья перебралась из Кента в Бэкингемшир – мне тогда было пятнадцать.

– Тогда, когда ваш отец получил титул?

– Да, – повторила она. – Томас– сын викария, и я была рада подружиться с ним, особенно в тот момент, когда мне было так одиноко. Я очень скучала по Кенту – так, словно я оставила все, что мне дорого, в Брайтспрингсе.

– М-м, да, Брайтспрингс… – проговорил Джайлз. – Харкоту наконец удалось выяснить, кто нынешние владельцы дома?

– Нет, – ответила Лайза, заметно погрустнев. – Этот человек, наверное, затворник, раз его агент не захотел открыть его имя и даже дал понять, что его хозяин вовсе не жаждет видеть меня.

– Да-а, – протянул задумчиво Чад. – Кажется, Томас делает – и будет еще делать – ради вас все, что в его силах. Не удивлюсь, если со временем эта таинственная личность обнаружит себя.

– Лучше не скажешь, – вмешался Джайлз. – Лайзе повезло, что Харкот– ее человек в делах бизнеса. Он творит ради нее чудеса.

Чад улыбнулся.

– Разве ты не слышал о ее наступлении на мир финансов? – продолжал Джайлз.

– Ради Бога, Джайлз, – отрезала Лайза. – А то можно подумать, что я собираюсь делать карьеру– как на сцене. – Она повернулась к Чаду. – Просто меня забавляет «Чэндж-Эллей», и изредка я делаю туда вылазки.

Брови Чада приподнялись.

– И очень успешные – по общему мнению. – Эти слова уже принадлежали Джайлзу, сопроводившему их довольно фривольным жестом – он на секунду обнял ее за талию.

– Как же, как же… – сказал Чад, чей взгляд проследовал за жестом Джайлза. Губы его сложились в некое подобие улыбки. – Я припоминаю интерес леди Лайзы к финансовым делам.

Лайза напряглась, и глаза ее сузились почти в щелки.

– У вас есть очень скверная привычка неправильно истолковывать чужие мотивы, мистер Локридж, – сказала она ровным тоном.