Опять в глазах Чада промелькнуло удовольствие.

– Я прошу вас простить меня, леди Лайза. Я и понятия не имел, что проводить даму к Гантеру, чтобы она могла поесть там мороженого, означает совершить предосудительный поступок.

– Нет, конечно нет. Я имела в виду… я заметила, что вы и она казались слишком… словом, мне показалось, что вы с ней уж слишком накоротке, и я встревожилась.

Чад просто ликовал.

– Вдобавок ко всем моим прочим порокам вы считаете меня еще и обольстителем юных знатных дам?

– Могу вам сказать, что, к моему счастью, – отрезала Лайза, – я не знакома с каталогом ваших пороков. Если что меня и волнует, так это Чарити… хотя я понимаю, что для вас это мое чувство – прекрасный повод для веселья. Его сардоническая улыбка мгновенно увяла. Он встал с канапе и сел в кресло, ближайшее к тому, на котором сидела Лайза.

– Пожалуйста, примите мои извинения, Лайза, – сказал он твердо. – У меня и в мыслях не было причинить вам беспокойство.

От взгляда его ярких, изумрудно-зеленых глаз у нее, как всегда, перехватило дыхание.

Чад протянул руку и положил ее поверх руки Лайзы, и тепло, исходящее от его пальцев, стало растекаться по всему ее телу – так согревает неожиданный луч солнца в холодный пасмурный день.

– Я очень вам благодарна, мистер Локридж, – она была довольна, что тон ее остался прохладным. – Но, тем не менее, вы не ответили на вопрос.

Внезапно Чад выпустил ее руку.

– Да, должен признаться, мне небезразлична Чарити, – сказал он, и у Лайзы внутри вдруг все похолодело. – Я никогда не жалел, что у меня нет младшей сестры – или племянницы. Но теперь, познакомившись с нею, я начинаю жалеть… и я нахожу ее восхитительной. – Он бросил короткий взгляд на Лайзу. – Уверяю вас, я для нее что-то вроде дядюшки. По правде сказать, наш разговор в кондитерской вертелся вокруг некоего молодого человека по имени Джон… м-м… Вэстон, если мне не изменяет память.

Лайза почувствовала, как невыносимая тяжесть свалилась у нее с души, и она свободно вздохнула, впервые за все это время, показавшееся ей вечностью.

– Джон Вэстон, – с облегчением вздохнула она. – Я должна была догадаться. Этот молодой человек становится слишком назойлив. – Она увидела в его глазах вопрос и продолжила: – Он, безусловно, милый, но совершенно неподходящий в качестве мужа. – Какое-то мгновение Лайза колебалась. – Вы думаете, она отдала ему свое сердце? Нет, конечно, я не хочу, чтобы вы предали ее доверие, – поспешила закончить Лайза и замолчала.

– Ну что я могу сказать… – ответил Чад с некоторой осторожностью. – Я не знаю насчет ее сердца, но голову – похоже, да. Ее голова полна мыслей о нем. Я не знаком с этим малым, но если послушать ее, то это – сэр Галахад, Сократ и архангел Гавриил вместе взятые.

Лайза сочувственно рассмеялась:

– Да, видимо, я могу только надеяться, что если она узнает его получше, то поймет, что он совершенно обыкновенный.

– Может, вы и правы – если только она не будет продолжать видеть его глазами любви, – глаза Чада смотрели в глаза Лайзы, пока она не опустила ресницы.

– Да, – сказала она. – Потому что любовь и в самом деле ослепляет, разве не так?

– Может быть, – коротко ответил он. – Но в чем именно состоят ваши претензии к нему?

– У меня нет к нему никаких претензий. Просто я бы не выбрала его на роль мужа Чарити. Она может найти себе кого-то другого… Мне хотелось бы, чтобы это был человек, который бы заботился о ней и обеспечил ей жизнь.