Такси остановилось перед коттеджем. Я приметил байк Оборотня и напрягся. Что он тут делает? В памяти еще свежа наша стычка в клубе. Тогда я сдержался, не хотел устраивать потасовку на собственной свадьбе, но, если этот увалень будет и дальше вести себя так же, врежу, не задумываясь.

Верона выпорхнула из такси и побежала к входной двери, я ее одернул и показал на байк.

– Здесь Оборотень!

– Что? – Верона побледнела.

Черт! Не хватало, чтобы моя жена боялась этого засранца!

– Подожди меня.

Выгрузив чемоданы, я рассчитался с водителем и чертыхнулся.

– Уезжали налегке, возвращаемся забитыми под завязку.

– Между прочим, большинство вещей – твои, пижон.

– А по попе за пижона?

Сделал вид, что замахиваюсь, Верона с визгом рванула в коттедж. Куда ты? Сказал же, не ходи без меня! Вот бабы! Ей богу! Свист в голове!

Завернув за угол, вхожу в коттедж и охреневаю! Анна лежит с Оборотнем в обнимку на диване! На нас никакого внимания. Проклятье!

От шока Верона встала, как изваяние. Я прямо слышу весь ее мыслительный процесс.

– Всем привет! – нарочито громко кричу я и подталкиваю Верону к лестнице. – Пойдем, детка. Надо принять душ.

Софию распирает от злости. Здоровается сквозь зубы и плетется за нами, видок как у старухи Изергиль. Поднимаемся на второй этаж. Заходим в спальню. Верона машет руками перед лицом, как веером, и верещит:

– Какого черта тут происходит?

Софа хмыкает и закрывает за мной дверь.

– Пока вас не было, тут был дурдом! Мы с Куртом не спали две ночи, – она плюхается на нашу кровать. – Начнем с того, что после свадьбы Анна пропала! Как только вы уехали в аэропорт, она сказала, что у нее от спиртного разболелась голова, и упорхнула. Через час мы тоже решили свалить. Приезжаем домой – ее нет. Звоню – включается голосовая почта. Понятное дело, мы на дыбы. Звоним Габриелю – он тоже понятия не имеет, где она. Если бы она меня предупредила, что хочет разлечься, я бы ему не звонила. Ночь не спим. Ищем ее. Обзвонили все больницы, морги. Габ на связи. Утром не выдержал. Как метро открылось, сразу к нам. Мы и так не спали, а тут еще он ноет и ноет. Курт даже прикрикнул на него, типа не каркай, может, у подруг зависла, а телефон сел.

Моя малышка вся скукоживается. Притягиваю ее к себе и начинаю массировать одеревеневшие плечи.

– В обед Анька заявляется как ни в чем не бывало с Оборотнем в обнимку, а тут Габриель.

– Ох! – выдает Верона. Небось сцену уже в красках представила.

– Драка, крик, разбитая мебель. Курт их разнимает. Если бы не он, они бы поубивали друг друга. В итоге Анька заявляет Габриелю, что она теперь с Оборотнем. Снимает с пальца кольцо и возвращает.

– Твою ж мать!

Оборотень, как всегда, в своем репертуаре. От плана не отступает ни на шаг. Но в этот раз он перешел черту. Влез в мой курятник. Анна – подруга Вероны, а значит, под моей опекой.

– Анька тащит Оборотня в свою комнату, и они зависают там до утра. Всю ночь она носила ему, как падишаху, еду, пиво и десерты. Утром он уехал, а она места себе не находила. Я пыталась с ней поговорить, но она как невменяемая. Твердит о нем, как о божестве.

София кривит лицо и передразнивает Анну:

– Он секси! Он супер! Он романтичный, веселый, лихой. Он мечта моей жизни.

Верона фырчит и смотрит на меня с мольбой.

– Он приезжает в обед, Анька крутится вокруг него.