Это было тем более легко, что Маргарет владела и гэльским.

Кроме того, она сносно говорила по‑французски и мечтала выучить китайский, чтобы работать с детьми иммигрантов в лос‑анджелесском Чайна‑тауне. Когда Джимми спрашивал, зачем ей понадобилось еще и разговаривать по‑китайски с маленькими китайчатами, Маргарет отвечала, что они тоже люди и нуждаются в добром слове, сказанном на родном языке, ничуть не меньше, чем в социальном пособии.

Между тем в подъезде двое новых жильцов и управляющий говорили о Джимми. Молодые люди уже решили, что снимут эту квартиру, но им было любопытно, отчего старый жилец решил съехать.

– Он какой‑то мрачный, – заметила девушка. – Может, он болен?..

– Вовсе нет, – ответил управляющий. Джимми и Маргарет всегда ему нравились, к тому же он опасался, что новые жильцы откажутся от квартиры, боясь заразиться. – Просто у него случилось несчастье. – Он немного помялся, не зная, должен ли он сказать этим людям правду, но потом решил, что они все равно все узнают от соседей. Весь дом любил О'Конноров и жалел, что Джимми уезжает, но управляющему казалось – он его понимает. На его месте он, наверное, поступил бы так же.

– Так что же случилось? – снова спросила девушка. – Мистер О'Коннор даже не стал разговаривать с нами. Я подумала – он сделал что‑то нехорошее, и вы его выселили.

– Вовсе нет! – возмутился управляющий. – У Джимми… семейные неприятности. Его жена…

– Неужели они разошлись?! – перебила девушка, не скрывая своего облегчения. Джимми произвел на нее не самое приятное впечатление, и теперь она была рада, что ошиблась.

– Нет. – Управляющий покачал головой. – Она умерла месяц тому назад от опухоли мозга. Мы все были просто в шоке. У нее начались сильные головные боли, но сначала все думали, что это просто мигрень. Три месяца назад Маргарет наконец положили в больницу и провели компьютерную томографию и другие исследования, и сразу обнаружили опухоль в мозгу. Врачи хотели оперировать ее, но опухоль была уже слишком большой и затронула практически весь мозг. Два месяца назад Маргарет умерла, и, сказать по совести, я думал, что Джимми умрет тоже. Ни разу в жизни не видел, чтобы люди так любили друг друга. Они почти не разлучались и постоянно смеялись, шутили и подначивали друг друга. И вот на прошлой неделе Джимми сказал, что хотел бы съехать. Жаль, он такой славный парень, но Джимми говорит – ему слишком тяжело оставаться здесь. – В глазах управляющего заблестели слезы, и молодые люди переглянулись.

– Какой ужас! – воскликнула девушка. Она, конечно, заметила в квартире множество фотографий Джимми и красивой рыжеволосой женщины. Даже на снимках было видно, как сильно они любят друг друга и как они счастливы вместе.

– Должно быть, – вставил молодой человек, – мистеру О'Коннору нелегко пришлось. Для него это страшная потеря.

Управляющий кивнул:

– Да, разумеется, хотя должен вам сказать, Маргарет держалась очень мужественно. Чуть не до самого последнего дня они гуляли утром и вечером, Джимми для нее готовил, сидел с ней по ночам, а однажды вынес на руках на берег. Он очень любил Маргарет, и я боюсь, что ему понадобится очень, очень много времени, чтобы смириться со своей потерей. Если, конечно, это вообще возможно.

И управляющий, известный среди жильцов некоторой грубоватостью манер и отсутствием сентиментальности, вытер скатившуюся на щеку слезу и поспешно вышел из подъезда на улицу. Молодые люди последовали за ним. Попрощавшись, они сели в машину и вернулись к себе в отель и до самого вечера вспоминали об этой истории. На следующий день они позвонили сказать, что берут квартиру, и управляющий, поднявшись к квартире Джимми, подсунул под дверь уведомление о том, что через три недели он обязан освободить квартиру.