— И у нас пятнадцать минут… полечу портальными прыжками.

Рики между тем растянула биомет сперва в тонкую перепонку, а потом и в более основательное, обтекаемое жёсткое крыло, в котором моё тело выполняло роль фюзеляжа. Прямо-таки миниатюрный самолёт-крыло с адаптивной геометрией. Сверхзвуковой барьер, конечно, не прорву, но разогнаться могу очень прилично! Но главное — прыжки.

Сосредоточившись, я прыгнул просто вперёд и чуть вверх, примерно на пять километров вперёд и на километр вверх, разом уходя за пределы интенсивного воздушного движения над городом.

— Ну как?

— Направление подходящее, жаль, не могу вывести на визор информацию. Не подумали об этом. Поскакали, я скажу, какая средняя скорость получится.

И я «поскакал». Пять секунд на то, чтобы сориентироваться в пространстве и оглядеться, нет ли чего летающего в воздухе, и новый прыжок. Мана утекала просто как из ниагарского водопада, но Вадим не зря говорил, что в кольце запаса хватит, чтобы Эйфелеву башню украсть. Нехватки маны я не испытывал.

— Собственная скорость около двухсот километров в час, средняя с учётом прыжков — около четырёх тысяч километров в час. Так держи, и до Лондона долетим за пять минут, — с немалым облегчением сообщила Аврора.

— А пока летим, расскажи подробности, пожалуйста. Почему ты так уверена, что эта девушка подходит. Кто она, кто родители. Всё-всё-всё. Только сперва скажи, что там на пожаре.

— На пожаре всё хорошо. То есть плохо, но с твоими всё хорошо. Катя взяла командование на себя, Марика справляется с первой помощью. Все очень большие молодцы. Я с ними активно работаю, не переживай. Пожарные уже приехали, разворачиваются. Осталось вытащить человек пять, отрезанных огнём.

«А я тебе говорила, что Катя — лучшая!»

— Спасибо! — я с шумом выдохнул. Как гора с плеч! Кольцо уже несколько раз посылало сигнал об умеренной нагрузке, но всё это время я запрещал себе даже думать о том, как там Катя. Она справится, просто надо в неё верить. — Давай про девушку.

— Я её знаю. В смысле она заходила в игру и проходила тестирование на мага. Примерно год назад. Впечатляющий потенциал, но в игру зашла всего раз. Я просмотрела про неё всё, что можно — соцсети, социальные контакты, личную переписку её и всего её окружения, само собой — медкарту. Причина банальна — несчастная любовь. Напилась лекарств. Ничего критичного, тело откачали. Но она не захотела возвращаться. Ушла окончательно.

— Почему ты так в этом уверена? — не хватало только, чтобы Рики попала в одно тело в компанию к самоубийце.

— В Канаде действует закон об эвтаназии, по которому девушку в конечном итоге и отключили от систем жизнеобеспечения. Родители девушки были, в целом, согласны. Она пролежала в коме две недели, а это огромные счета, которые семье просто не по карману. При этом лучше ей не становилось, наоборот, мозговая деятельность угасала. Против был шаман племени, он говорил, что надо ждать, но не объяснял, чего.

— Шаман, серьёзно? А о каком племени речь?

— Племя онайда, это одно из племён ирокезов. У них там маленькое поселение, полторы тысячи человек. И у них есть свой шаман.

— Как девушку-то звать? — спросил я.

Мне, если честно, ситуация нравилась всё меньше и меньше. Ирокезы, шаманы, Лондон какой-то в Канаде… И вот во всё это соваться с Рики? А если мозг повреждён?

— Иллария. Ей недавно исполнилось восемнадцать, и по законам Онтарио она совершеннолетняя. Поэтому закон об эвтаназии к ней и применили.

— Понятно. Аврора. А почему ты думаешь, что физически она в порядке? Вдруг там с мозгом чего?

— Во-первых, повреждения мозга можно исцелить, если это что-то физиологическое.