Трясущимися руками он взял сосуд. Нет, Хейке, нет, не делай этого! Осторожно, бежим домой!

Но она знала, что они уже зашли слишком далеко. Остановиться сейчас — значит совершить роковую ошибку. Совершить лишь половину того, что задумали — опасно для жизни.

Он с огромным трудом держал в руке сосуд, так тряслись его руки.

Но вот он, видимо, решился. Проглотил смертельные яды, которые, конечно, несколько были нейтрализованы таинственными веществами из клада Людей Льда.

Винга сейчас не верила в эти нейтрализаторы. Речь шла о жизни Хейке!

Он выпустил сосуд из рук, и тот покатился вниз по склону горы. Она видела, как Хейке хватал воздух ртом, его ужасные муки, которые она ощущала и в своем теле.

— Хейке, — не в силах молчать со стоном произнесла она.

Он только предупреждающе покачал головой.

Ужасно было смотреть на его мучения. И сознавать, что помочь ему не можешь!

И в этот момент в атмосфере произошло внезапное и страшное изменение. Раздался сильный звук, почти грохот, глубокий, словно в могиле, и Винга поняла, что именно этот гром Хейке однажды назвал «вибрацией смерти около меня». Ей показалось, что даже задрожала вся земля, хотя такое едва ли возможно. Как будто затряслась в страхе трава на поляне, ели в лесу охватила необыкновенная дрожь, и луна, испытав сотрясение, утратила свои четкие очертания.

И посреди всего этого Винга услышала смертельный крик Хейке, увидела его лежащим, словно распятым, на земле. И эхо его крика было таким, как будто в нем можно было различить ответ тысячи других голосов, звучавших невнятно и пронзительно, возбужденно и заунывно.

Ей казалось, что она могла различать тени, тени повсюду, которые устремлялись на поляну, склонялись над ней, но в основном скапливались вокруг заколдованного круга.

Внезапно наступила полная тишина.

Ни криков, ни теней. Ничто не двигалось. Ни трава, ни полоски тумана. Все недвижно стояло и на поляне, и в лесу. Затаив дыхание, вызывая страх и ужас.

Хейке на горке лежал в том же положении, не шевелясь, белый как слоновая кость. Винга видела, что он не дышит, грудная клетка не двигалась.

— Хейке! — крикнула она, и эхо пришло к ней обратно из леса, от скал, скрытых в нем.

Не раздумывая, она вскочила и бросилась на поляну. Лишь единственная мысль руководила ею: спасти Хейке, вернуть его к жизни.

— Хейке, ты не должен, — зарыдала она и вскочила в круг.

В тот же миг вновь прозвучал тот глубокий звук, он поднялся до грома, готовый оглушить ее.

Хейке поднялся на локтях и крикнул:

— Прочь из круга! Прочь! Быстро! Беги ради жизни!

Но сам он был все еще погруженным в сон, словно она вызволила его обратно из того второго мира! Во всяком случае, ей хотелось верить в то, что ее сумасшедший шаг оказался не напрасным.

Он действительно был сумасшедшим! Достаточно было мгновения, и она снова увидела тени. Однако сейчас они выглядели больше, чем тени. Они были… почти осязаемыми. Но только почти, думала она, пробивая себе путь в этой темной массе и бросившись на траву как раз в тот момент, когда бесформенные руки протянулись к ней и попытались задержать ее.

«Моя жизнь, — подумала она, перекувырнувшись и выкатившись из круга. — Скорей к заколдованному корню! Я обычный человек, никогда не смогу властвовать над ними . Так, как это может Хейке. И я девственница». Она едва понимала, сколь существенное значение имел этот факт. Она должна убежать отсюда прочь!

От страха она плакала, всхлипывая. Руки тянулись к ней, прозрачные тела устремлялись к ней, пытались схватить ее.