Скорбь и боль его были неописуемы. Он так погрузился в эту тьму, что действительность для него не существовала. Лишь кое-где были проблески света: лучиком света маячил в этом тумане эльф по имени Винга, и ему казалось, что он может слышать ее голос, более мягкий, полный понимания и более манящий, нежели ранее. А он отвечал ей. Казалось, да, он как бы слышал самого себя, рассказывающего ей о темных тенях, ему казалось, что он умолял ее, а она протягивала ему руки и заключала его в свои объятия.

Эти объятия были для него небесами. Вся ее благожелательность, все ее тело отогревали его замершую душу. Лицо его горело от боли, но нежные прикосновения ее губ к ранам смягчали страдания. В своих отчаянных поисках прекрасного в жизни, он нашел эти губы и крепко прижался к ним своим ртом. Блаженство волнами разливалось по его телу, разжигало его и толкало на дальнейшие действия.

Мрак и силы зла гудели вокруг него, блокируя мышление, но он был с Вингой и лишь это имело для него значение. Хейке действовал бессознательно, Винга была права в своем предположении. Он был сейчас словно во сне, где любовь и нежность Винги были для него единственным спасением. То, что тело его невыносимо требовало ее, было естественным, и ничего непристойного в этом нет.

Он двинулся туда, куда влекло его тело, ибо таков инстинкт человека во все времена, и его тело и душа слились с телом и душой Винги; это был не просто половой акт, это был возвышенный союз мужчины и женщины.

Она так скрывала свою невыносимую боль, что он ничего не заметил. Но инстинктивно сознавал, что должен сделать ей больно и в своем запутанном состоянии пытался облегчить для нее эту неизбежность.

Оба они таким образом, думая прежде всего друг о друге, превратили этот трудный момент в нечто прекрасное и самоотверженное.

И когда Хейке достиг опустошительного полного наслаждения кульминационного момента, на который Винга из-за режущей боли не могла ему ответить, тьма и тени отступили от него, и он измотанный очнулся и, тяжело дыша, увидел себя рядом с ней. Только тогда осознал он, что сделал. Но он понимал также, что это было самым правильным и прекраснейшим, что случилось в его жизни.

Когда они отдышались, он встал, намочил небольшую тряпочку в воде и нежно обтер Вингу. Она так сильно дернулась, когда он осторожно дотронулся до ее тела, он понял, какую боль причинил ей.

Она лежала неподвижно, закрыв лицо руками, чтобы скрыть слезы. Но когда он снова наклонился над ней, она обхватила его руками и позволила поднять себя.

— Люди ведь догадаются о том, что мы совершили, — ласково сказал он.

Винга почувствовала, что сейчас они стали внутренне так близки друг другу, что ничто не сможет их разлучить.

— Именно это и требовалось, — невнятно произнесла она.

— О чем ты говоришь? — спросил Хейке, помогая ей одеться.

— О всем напряжении между нами. О страстном желании. Эта осторожность: «Я не знаю тебя» — все улетучилось. Теперь мы можем разговаривать спокойно, ибо прошли этот этап.

При слове этап он улыбнулся.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Эротика играет большую роль в отношениях между двумя людьми, но не следует слепо следовать только ей. Словно она является единственной целью. Правильно, что она снимает накапливаемое долгое время напряжение, но существует многое другое, может быть даже более ценное.