– И ради этого надо ехать в Индию?

– Конечно. Без УЧИТЕЛЯ нельзя. Он поможет отыскать ТВОЙ центр, – объяснила Нана.

– Какой центр?

– Центральную точку твоего тела, понимаешь?

– А сама ты ее не можешь найти?

– Могу, но не точно. Ее необходимо искать вместе с УЧИТЕЛЕМ.

– И где же, ты думаешь, она расположена?

Нана задрала майку, опустила молнию на шортах, оттянула краешек трусиков и ткнула пальцем прямо в курчавые чащи джунглей Раджастхана.

– О о, – успокоился я, – собственно, я так себе этот центр и представлял, даже без учителя, но на кой ляд ради этого переться в Индию?

Нана подтянула трусики, дернула вверх молнию на шортах, поправила майку и сказала:

– Это ведь приблизительно. Точка может располагаться на миллиметр левее или правей. Без УЧИТЕЛЯ ее не обнаружить.

– И что будет, когда ты узнаешь расположение своего центра с точностью до микрона?

Знаете, что она ответила?

– Я буду его знать.

– И все?

– Нет. Я буду медитировать на него. Думать о нем, прикасаться к нему.

– Ты о клиторе?

– Возможно.

– Джага, ты пойми одно, – вмешалась Лала, – центр – это тайна. Никто никому не имеет права раскрыть эту тайну. Иначе хана. Иначе кто нибудь сможет медитировать на твой центр и узнает о тебе та а а кое, что тебе и не снилось.

– Какой ужас, Нана, а можно я прикоснусь к твоему приблизительному центру?

Нана задрала майку, опустила молнию на шортах и оттянула краешек трусиков. Я погладил сначала штат Раджастхан, пощекотал Уттар Прадеш, проскользнул ниже к Магараштри и, преодолев Годавари, очутился посередке сепаратистского Тамилнада, где указательный палец угодил на влажное побережье Тируванантапурама, а мизинец – в горячую точку Шри Ланки. Нана закрыла глаза и стала медитировать.

– Ой, и я хочу, – сказала Лала и пододвинулась прямо под мою левую руку, ее центр – о чудо! – располагался так же, как и у Наны, она тоже закрыла глаза и погрузилась в медитацию.

Минут десять я горбатился исключительно на их центры, тогда как мой был предоставлен самому себе, однако вскоре их руки добрались и до него и, выпустив на свободу, начали сеанс тантрагаршапараштри. Вот это, наверное, и есть ашрам, подумал я. А когда Нана наклонилась и начала отыскивать центральную точку губами, а Лала перехватывать в свои, я смекнул, что пришла пора достичь ТОГО, ЧТО ДАЕТ УПОКОЕНИЕ, и радостно выплеснул все свои чакры.

На прощание Нана выдала мне комплимент:

– Мужики, как унитазы: либо заняты, либо засраны. Ты, к сожалению, занят.

Лала в поисках духовного ашрама перешла от «травки» к уколам и умерла от передозировки наркотиков, а меня с тех пор не оставляет чувство, что в каждой выдернутой из грядки морковке, в каждой головке салата может затаиться ее реинкарнированная душа, как бы то ни было, крапиву я на всякий случай больше не употребляю.

4

«Жалкий дохляк богомол ждет не дождется подходящего момента, зыркая на свою могучую подругу, вертя головой и выпячивая грудь. Его маленькая востренькая мордочка излучает страсть. В таком состоянии он долго и неподвижно созерцает свою возлюбленную, но она не трогается с места, притворяясь равнодушной. А тем временем ухажер наконец, уловив какой то знак согласия, приближается к самке и раскрывает крылышки, вздрагивающие, будто в конвульсиях: так богомол признается в любви. Наконец его объятия приняты, и если красавица возлюбила беднягу как мужа, то еще больше она полюбила его как весьма вкуснуюдичь. В тот же день или в следующий самка, схватив богомола, парализует его поцелуем в затылок и постепенно маленькими кусочками поглощает всего, оставляя на память одни крылышки.