— Ага! — воскликнул наконец Некер и остановился. — Вот оно! Я знал, что найду у вас то, что надо. — И он указал на небольшой письменный столик, который, казалось, влетел сюда по воздуху. Он был невообразимо изящен и столь же невообразимо живописен, украшенный везде, где только возможно, так что почти не видно было его богатой резьбы. Столешница и передние панели выдвижных ящичков были отделаны медальонами севрского фарфора, расписанными букетами и гирляндами цветов в пастельных розово-голубовато-зеленых тонах. — Он ей подойдет, это ее цвета.

Кремер задумчиво смотрел на столик, который был куплен им совсем недавно на женевском аукционе. Это был bonheur-du-jour, письменный столик середины восемнадцатого века, сделанный незадолго до смерти его первой владелицы, мадам де Помпадур, и являвший собой отменный образчик мебели, созданный в то время, когда лучшие краснодеревщики Франции старались угодить изысканному вкусу маркизы, которая столь долго владела сердцем Людовика XV.

— Да! — восторженно воскликнул Некер, любовно оглаживая столик. — И как раз нужного размера. Он так невелик, что поместится где угодно. Филипп, не могли бы вы доставить его немедленно? Я сейчас запишу имя и адрес. Он должен быть отправлен самолетом в Нью-Йорк, разумеется, с курьером. Сумеете организовать? Отлично. У вас найдется чистая карточка? Отлично, благодарю вас. — Он на мгновение задумался, потом написал несколько слов и положил карточку в средний ящик. — А теперь прошу меня извинить, но мне надо вернуться в офис. — Некер поспешно пожал Кремеру руку и поспешил удалиться.

Услышав, как хлопнула за ним входная дверь, Кремер вдруг понял, что его старый приятель даже не поинтересовался ценой своего приобретения. А этот столик мог доставить ему много приятных минут — Филипп тут же представил себе, как рассказывал бы его историю своим постоянным клиентам, которые наверняка бы им восторгались, но по здравом размышлении, пожалуй, решили бы, что вещь столь небольшая, хоть и изысканная, не стоит тех миллионов, которые за нее просят. Эта жемчужина появилась в его салоне только пару дней назад, никто в Париже ее еще не видел, а она уже продана! Да еще в Нью-Йорк! Конечно, он всегда говорил, что, покупая лучшее, вкладываешь деньги удачно, сколько бы это лучшее ни стоило, но — увы! — в необходимости этим торговать есть свои неудобства. Он чувствовал себя так, будто у него увели из-под носа красавицу, с которой он только что познакомился.

Зато как приятно видеть своего старого друга безумно влюбленным!

3

Джастин поручила мне собрать всех трех девушек, чтобы мы могли сообщить им сногсшибательную новость, но я еще минут десять не могла двинуться с места и так и стояла посреди своего кабинета, ловила ртом воздух и словно молитву повторяла «Карамба!», пытаясь прийти в себя. Да, преподнесла мне Джастин сюрпризик! В конце концов я взяла себя в руки и дала указания диспетчерам, которые к тому времени уже сидели у своих компьютеров.

Как только Эйприл, Тинкер и Джордан освободятся, немедленно доставить их в офис, послать за ними такси, велела я, стараясь говорить обычным деловым тоном, так что никому и в голову не пришло спрашивать меня, к чему такая спешка. А мне самой казалось, что я наблюдаю за происходящим словно через кисейную занавеску, что я смотрю пьесу и агентство со всеми служащими — на сцене, а я сижу одна-одинешенька в зрительном зале.

Да, я пыталась усвоить, что Джастин — дочь Некера, до меня таки дошло, что раз она сама об этом сказала, то это правда, но осознать это я не могла никак. Я не испытывала ни удивления, ни обычного любопытства касательно того, давно ли и как она об этом узнала.