– Без сомнения, я проглотил яд, – сказал он испуганным голосом. – Конечно, я нечаянно проглотил яд и теперь теряю силу. Я боялся, а между тем боялся не я… Маугли испугался, когда два волка подрались. Конечно, Акела, или даже Фао, усмирил бы их, а Маугли боялся. Это ясный признак, что я съел яд… Но разве живущим в джунглях есть до этого дело? Они поют, воют, дерутся, бегают стаями под лунным светом, а я… Хан-маи! – умираю среди болот, от яда, который проглотил. – Маугли так жалел себя, что чуть не плакал. – Позже, – продолжал он, – меня найдут в чёрной воде. Нет, я вернусь в мои джунгли, умру на Скале Совета, и Багира, которую я люблю, когда она не кричит в долине, может быть, Багира будет охранять то, что от меня останется, чтобы Чиль не уничтожил меня, как он уничтожил Акелу.

Крупная тёплая слеза упала на колено юноши, и, как ни был Маугли несчастен, он почувствовал удовольствие от сознания собственного несчастия; не знаю, можете ли вы понять такой род странного извращённого счастья.

– Как Чиль, коршун, уничтожил Акелу, – повторил он, – в ту ночь, когда я спас стаю от рыжих собак. – На некоторое время юноша успокоился, вспоминая последние слова Одинокого Волка, которых, вероятно, не забыли и вы. – Ну, Акела перед смертью наговорил много глупостей, потому что перед смертью наш желудок изменяется. Он сказал… Тем не менее я принадлежу джунглям.

При воспоминании о бое на речном берегу, Маугли с волнением выкрикнул последние слова, и дикая буйволица в соседних камышах поднялась на колени, фыркнула и произнесла:

– Человек!

– О, – сказал Майза, дикий буйвол.

Маугли слышал, как он повернулся в своей илистой луже.

– Это не человек. Это только бесшёрстый волк из сионийской стаи. В такие ночи он бегает взад и вперёд.

– Ох, – ответила буйволица, опуская голову, чтобы снова начать щипать траву. – Я думала, что он человек.

– Повторяю, нет. О Маугли, нет ли опасности? – проревел Майза.

– О Маугли, нет ли опасности? – насмешливо повторил юноша. – Майза только и думает об этом: нет ли опасности? Кто из вас заботится о Маугли, который расхаживает ночью по джунглям?

– Как он громко кричит, – заметила буйволица.

– Они всегда так кричат, – презрительно ответил Майза, – всегда кричат громко те, кто, вырвав траву с корнем, не знает, как её надо есть.

– За гораздо меньшую обиду, – проворчал про себя Маугли, – я однажды выгнал Майзу из его лужи и проскакал на нём через болото. – Он протянул руку, чтобы сорвать один из перистых тростников, но со вздохом опустил её. Майза продолжал спокойно пережёвывать свою жвачку; там, где лежала его корова, волновалась густая трава.

– Я не хочу умереть здесь, – сердито сказал Маугли. – Майза, у которого одна кровь с Джакалой и с кабаном, увидит меня. Уйдём из болота и посмотрим, что будет дальше. Никогда ещё не бегал я так весной: никогда не чувствовал, что мне в одно и то же время холодно и жарко. Поднимайся, Маугли!

Он не мог противиться искушению прокрасться через тростники и камыши к Майзе и уколоть его остриём ножа. Большой, весь мокрый, буйвол выскочил из ила с шумом разорвавшегося снаряда, а Маугли сел и захохотал.

– Теперь скажи, что безволосый волк пас тебя, Майза! – крикнул он.

– Волк! Ты? – фыркнул буйвол, топая ногами по грязи. – Все джунгли знают, что ты был пастухом ручного скота.