Под громкие аплодисменты мы вернулись к столу, где нас ждали главные призы, объятья и поцелуи наших дам. Даже холодную красавицу Зармину и ту пленил танец Нейзера и она повисла на его шее звонко смеясь от радости и покрывая его лицо поцелуями. Никто из нас так и признал себя побежденным, но мы даже и не пытались выяснить, кому должна была достаться пальма первенства. Зато ни пришедшая в восторг Рунита, ни дочери губернатора и уж ни в коем случае не Зармина, в общем, ни одна из наших прелестных дам нисколько не сомневались в том, кто именно одержал победу в танце.

Наш танец подытожил вечеринку, так как, с одной стороны, после него уже никто не решался пригласить на танец свою даму, а с другой музыканты просто демонстративно встали со своих мест на импровизированной сцене и, спустившись в зал, направились к подносам с выпивкой. Хотя выпито в эту ночь было вполне достаточно, никто не свалился на пол от излишнего усердия. По-моему, вечеринка удалась на славу, что подтвердили все и, самое главное, господин Лорант, который распорядился не убирать столы из зала, а лишь велел очистить их от пустой посуды. Судя по тому, как он оживлённо беседовал с метрдотелем и шеф-поваром, он собирался взять на вооружение этот прогрессивный метод обслуживания, который, похоже, нашел у них полную поддержку.

Наши гости разошлись в предрассветной полутьме, когда небо на востоке уже начало сереть, а лёгкие, серебристые облака, парящие над островом на огромной высоте, стали понемногу розоветь, но лучи Обелайра ещё не достигли туч, клубящихся над вершиной горы Калавартог. Не смотря на бурно проведенные день и ночь я нисколько не жаловался на усталость, зато Рунита прямо-таки засыпала на ходу. Когда я на руках поднял её наверх и положил на шкуру синего барса, она уже мирно спала, глубоким и умиротворенным сном и мне пришлось вновь прибегнуть к телепорту, чтобы переодеть девушку в ночную сорочку. Но стоило мне только прилечь рядом с ней на синий мех, как она жадно приникла к моим губам своим горячим и требовательным ртом, не скрывая своего страстного, хрипловатого стона.

Страсть девушки была столь ошеломляюща и столь агрессивна, что она буквально изумила меня, но моё тело ответило на этот призыв любви самостоятельно, без малейшего раздумья и колебания, словно я только что вышел из камеры-одиночки, в которой томился, как минимум двести лет с руками, скованными силовым полем. Это было какое-то безумие, самый настоящий природный катаклизм, бурное половодье чувств и страсти, захлестнувшее наши тела и души. Единственное, что я был в состоянии хоть как-то контролировать, так это выплеск сенсетивной энергии своего сознания, иначе я запросто развалил бы в кучу щебня, как гостиницу, так и парочку ближайших от неё домов. Мы были столь активны, что наша огромная кровать тряслась и качалась, словно при землетрясении и я был просто вынужден оторвать её от пьедестала и заставить парить в воздухе.

Но зато и шуму я наделал, когда не будучи способным контролировать всё и вся, забыл о том, что наше ложе парит в воздухе, расслабился и кровать с чудовищным грохотом опустилась на свой постамент, который, вдобавок ко всему, был полым изнутри. Кажется, я всё-таки дал маху и выпустил парочку плазменных разрядов в космос, потому что над моим ухом тревожно запищал сигнал предупреждения, поданный Нэксом или Бэкси. Это привело меня в чувство и я постарался поскорее остудить, как свой собственный пыл, так и пыл своей возлюбленной, но синий барс, видимо имел на наш счет свои собственные планы и потому моя затея, дать Руните поспать в эту прекрасную ночь, полностью провалилась, да, к тому же ещё и с диким грохотом.

Шел час за часом, а мы без устали ласкали друг друга и, кажется, уже ничто во всей галактике не смогло бы остановить нас. Наверно мы просто сошли с ума раз отдавались любви с таким исступлением, а может и, правда, во всём был виноват мех синего барса. Странным образом наши силы не уменьшались, а наоборот только увеличивались и наша любовные ласки становились всё энергичнее и утонченнее, словно моя возлюбленная черпала силу из того же источника, из которого черпал её я, когда обращался к своим сенсетивным способностям, но такое было практически невозможно, если речь, конечно, не шла о совершенно особом случае.