– Эх… да как же вы вообще жили?.. Я и сам не знаю, почему возле костра приятно посидеть. Есть мнение, что это срабатывает память предков. Они с помощью огня защищались от хищников. Для них пламя – это символ защищенности, спокойствия.

– Что за хищники опасны были для предков твоих?

– Не моих. Твоих. Всех нас. Древние люди. Жили в дикой природе, прятались в пещерах. У них из оружия были палки, камни, ну и собственные руки. А в те времена водились звери с клыками в две ладони длиной. От таких только огонь и спасал.

– Как давно это было?

– Очень давно. За тысячи лет до моего рождения. Хотя даже в мои времена оставались небольшие кучки людей, живших в прежних условиях. Мы их называли «отсталые племена» или «дикари». Цивилизация их почти не коснулась.

– Камни? Палки? – удивился Либерий. – Да ты, Влад, совсем древний.

– Я это и говорил всегда.

– Никогда бы не подумал, что у тебя настолько все плохо было.

– А у вас сохранилась память о дикарях?

– После войны, когда только в наших землях выжили люди, прошло несколько веков, и открылся путь на восток. Раньше туда не пройти было из-за отравы. Любопытный народ нашел безопасные тропы и открыл новую землю. Там, по правде сказать, и земли-то почитай нет, одни болота, а жили там такие, как ты рассказывал: с палками и камнями. По-нашему ничего не понимали, язык у них был как у древних, но проще. Мало нормальных слов осталось. Ох и натерпелись наши первопроходцы от них. Закончилось все тем, что конклав объявил их утратившими человеческий облик зверьми и повелел поступать с ними, как поступают с опасными животными.

– И что дальше было? – оторвалась от еды Тейя.

– Кого побили, кто ушел в пустоши помирать. Некоторых приучили к нормальной жизни. В основном, конечно, девок, из тех, кто посимпатичнее. Среди наших удальцов, которые первыми туда уходили, баб вообще не было, вот и набирали на месте, оседали, хозяйством обзаводились, детьми. Теперь там не так, как прежде, но все равно чудные земли. Живут почти без власти церкви, уж очень трудно их там, в болотах, в кулаке держать. Да и невелико сокровище, недалеко от прежних дикарей, как ты их назвал, ушли. Вроде и нормальные люди, но никому толком не нужные.

– В мое время на востоке, за горами, тоже болот много было. Там нефть и газ добывали. Может, ты про эти места говоришь?

– Откуда мне знать? Ты вот лучше скажи, что мы дальше будем делать. Мне о таком было бы интересно послушать.

Влад пожал плечами:

– Сам не знаю. Может, попробуем найти путь к убежищу не через грязь. Или дождемся лета, когда она подсохнет.

– Не верю, что она даже в засуху подсыхает, – покачал головой церковник.

– А может, к базе дальников сходим? Она не так уж далеко отсюда, – предложила Тейя.

– Там всего четыре процента вероятность найти выживших, – напомнил Влад.

– А я думаю, что Кос ошибается.

– Это у тебя интуиция.

– Может, и так.

– Вообще-то женской интуиции в мое время многие верили…

– Так мы пойдем туда?

– Покажи на карте, где эта база была.

Ти задрала рукав куртки, обнажив тонкий браслет. Из простенького украшения вырвался лучик, быстро развернувшийся в плоское изображение. Влад уже сталкивался с этим фокусом и знал, что, с какой стороны от носителя ни сиди, все равно картинка будет находиться нужной стороной к тебе.

По карте забегала красная точка указки, замерла где-то в районе южного берега Крыма – далекого будущего для Влада, настоящего для Тейи и прошлого для Либерия.