— Как только вы освободитесь, я попрошу вас заняться прежде всего следами рыбы. Найдите мне чешуйки от разных рыб на одной одежде, и все остальное решится само собой.

— Вы, видимо, путаете меня с ударником джаз-банда, — добродушно заметил Кэртис, — который перескакивает с одного барабана на другой. Имейте в виду, что сейчас моей главной задачей является вскрытие, а поисками ваших проклятых чешуек может вполне заняться Вилли Роскилл. — Сэр Уильям Роскилл являлся выдающимся химиком, работавшим на министерство внутренних дел.

— Я немедленно позвоню ему, — загорелся Аллейн.

— Не надо, я уже позвонил, и он выехал. Как только мы что-нибудь найдем, сразу сообщим в участок. А что за гонка, Рори? Вы же всегда осаживали не в меру торопливых коллег и напоминали про festina lente. Откуда сейчас такая спешка? Убийство произошло только вчера вечером!

— Это паршивое дело, — ответил Аллейн. — Знаете, я, пожалуй, заберу стрелу со следами крови. В чем бы мне ее унести? Я не хочу, чтобы он…

Окинув взглядом принесенные вещи, детектив выбрал сумку для гольфа Джорджа Лакландера.

— Вот это подойдет, — сказал он и, обмотав наконечник стрелы Сайса тряпкой, сунул ее в сумку. — Паршивое дело, — повторил он и добавил: — Мне от него не по себе.

— И чем оно хуже других?

Но Аллейн не ответил и принялся разглядывать личные вещи подозреваемых, разложенные аккуратными кучками на полке возле секционного стола. Они казались неотъемлемой частью процедуры вскрытия. Первыми лежали две форели: четыре фунта холодного великолепия проигравшей битву Старушки и рядом на тарелке — кости и обглоданные остатки улова полковника. Затем личные вещи выловивших их Картаретта и мистера Финна: одежда, обувь, снасти и шляпа. Новая яркая твидовая юбка и кардиган с джемпером Китти. Брюки гольф, носки и обувь сэра Джорджа. Теннисные костюмы Марка и Роуз. Необъятные одеяния леди Лакландер, ее принадлежности для рисования и пара старинных, но великолепно сшитых ботинок. Аллейн взял один из них.

— Примерно четвертый размер, — сказал он. — Ручная работа лучшего лондонского сапожника тех времен, когда леди Лакландер еще играла в гольф. Здесь вышито ее имя. Их почистили, но подметки еще влажные и… — Он замолчал, внимательно разглядывая каблук.

На нем имелись миниатюрные шипы. Аллейн посмотрел на Фокса, и тот, не говоря ни слова, принес тарелку с остатками выловленной полковником форели. Они положили на нее кусочек кожи с вмятиной, аккуратно его расправили и сравнили.

— След наверняка совпадет, — сообщил Аллейн. — Вы, конечно, проверьте его как следует, но сомнений у меня нет. И это мне совершенно не нравится!

Сделав такой неожиданный вывод, он вышел из морга.

— Да что с ним такое? — поинтересовался доктор Кэртис у Фокса.

— Спросите у него сами, доктор, — ответил тот. — Преступление из разряда тех, к которым он так и не смог привыкнуть.

— Вот как? — удивился доктор, как будто его собственная работа была из разряда приятного времяпрепровождения, и задумчиво пробормотал: — Меня всегда удивляло, зачем он пошел в полицию.