Китти выслушала эту тираду совершенно спокойно и с выражением скуки на лице. Казалось, она даже не слушает ее и просто ждет, когда сестра Кеттл наконец выговорится. Когда та, задыхаясь, замолчала, Китти повернулась к ней и рассеянно на нее посмотрела.

— Я не понимаю, чего вы так разволновались, — сказала она. — Он что — собирается на вас жениться?

Сестра Кеттл чувствовала себя ужасно.

— Мне жаль, что я столько наговорила всякого, — пробормотала она. — Я лучше пойду.

— Наверное, ему понравится, что за ним будут ухаживать. И нечего так смущаться! Подумаешь, даже если мы и были с ним дружны в Сингапуре, что с того? Не теряйтесь! Породнитесь с аристократом и, надеюсь, не разочаруетесь.

— Не говорите о них так! — вскричала сестра Кеттл. — Вы же ничего о них не знаете! Ничего! А они — настоящая соль земли!

— Правда? — Китти отодвинула поднос с чашками в сторону, будто тот мешал ей добраться до сестры Кеттл. — Послушайте! — продолжала она, вцепившись в столик и подавшись вперед. — Я пригласила вас выпить со мной чаю, потому что мне нужно было с кем-то поговорить, и я считала, что в вас есть что-то человеческое. Я не думала, что найду в вас такую ярую защитницу этих ископаемых! Господи Боже! Меня от вас тошнит! Что у них есть такого, кроме денег и спеси, чего нет у вас?

— Много чего! — решительно заявила сестра Кеттл.

— Черта с два! Нет, послушайте! Да, я жила в Сингапуре с вашим обожателем! Он оказался ужасным занудой, но у меня в то время были свои проблемы, так что это устраивало нас обоих. Ладно! А потом он познакомил меня с Морисом и поступил так, как они все поступают. «Смотри, какой отличный парень!» — и уплыл на большом корабле. А когда вернулся и узнал, что теперь я стала миссис Картаретт и живу по соседству, то впал в транс. Конечно, ему было совершенно на меня наплевать, но мог он хотя бы чуть-чуть поддержать меня по старой дружбе и помочь ужиться с этими пережитками прошлого? Так нет! Он сторонится меня как зачумленной и начинает пить. Правда, он и раньше этого не чурался.

Сестра Кеттл встала, чтобы уйти, но Китти остановила ее повелительным жестом.

— Останьтесь и дослушайте! И вот я здесь, замужем — даже не знаю, как лучше выразиться, — за приличным, как принято говорить, человеком. Слишком для меня «приличным». У нас бы никогда ничего не вышло в Сингапуре, если бы он так не тосковал по Роуз и не чувствовал себя одиноким. Он себе места не находил без нее. Но с женщинами он был сущим ребенком и вел себя как обожающая мать, а не опытный мужчина. Даже смешно! Он не был моим долгожданным принцем, но делать было нечего, и к тому же у людей его круга был передо мной должок.

— О Господи, как же так можно! — горестно воскликнула сестра Кеттл.

— И что же из этого вышло? Мы поженились, приехали сюда, и он начал писать какую-то ужасную книгу и ни на секунду не расставался с Роуз. И еще эти визиты местного бомонда. О да, к нам приходили, но при этом все говорили между собой на одном языке, а со мной — на другом. Старый Окки Финн — безумный и вечно грязный. Толстуха из Нанспардона, которая, едва увидев меня, тут же стала такой подчеркнуто вежливой, что зубы ныли. Роуз, которая так старалась быть любезной, что удивительно, как не заболела. Священник с женой и полдюжины женщин с лицами, похожими, как ослиные задницы, и одетые в какие-то шерстяные мешки и бесформенные шляпы. Господи, да что в них есть? Веселиться не умеют, шутить не умеют, ничего не делают и выглядят как обломки «Вечерней звезды» после крушения.