Любовница. Еду? А откуда я знаю, что это у тебя там не истерика, не блажь? Сейчас давай, малыш, едем! А через месяц? А через два? А через полгода?

Олег. Так едешь?

Любовница. Олежа! Милый! Ну что ты меня терзаешь? Ну хорошо… Хорошо! Давай ты поедешь! Не знаю, почему ты так срочно, но если надо – значит, надо!.. Давай ты… А я следом. Ты там осмотришься. Тебе даже без меня одному будет легче, проще… А потом уже я. Обязательно! В любом случае… не сомневайся…

Олег несколько раз хочет ответить. А потом кладёт трубку. В квартиру входит Оксана. Олег некоторое время стоит молча. Оксана выходит на балкон, не глядя на Олега, закуривает.

Олег. Ты говорила, что бросила курить.

Оксана вздрагивает. Смотрит на Олега. Опять затягивается, потом медленно гасит сигарету.

Оксана. Олег… я…

Оксана вдруг начинает плакать.

Оксана. Я пыталась объяснить внуку… там правило задали очень простое… и я… не смогла, не смогла, совсем, я пыталась, я читала и не могла вспомнить, как правильно! Как же так? Я же столько лет. У меня же даже… ну совсем тупенькие дети всё понимали. Я же в школе столько лет… А тут Петеньке, нашему умнице, не смогла ничего объяснить. Я… учитель со стажем!

Олег подходит к ней и обнимает. Она плачет.

Оксана (сквозь слезы, сбиваясь). Ира пришла и легко всё объяснила… а я… а я стояла и… Нельзя так, Олег… Что же это такое? Я же совсем недавно… Данечке же всё могла объяснить! Кому угодно могла! Почему такая жизнь? Я этого не хотела.

Олег (шёпотом). Успокойся, ну… успокойся, ну что же ты… не надо так… Это давно было. Время идёт. Всё меняется. Сыну могла объяснить, а внуку не смогла. Нормальное дело.

Олег прижимает Оксану ещё крепче, она затихает, и так, обнявшись, они стоят какое-то время. Оксана успокаивается, Олег отпускает её, она закуривает.

Оксана. Прости, я ещё одну и брошу… я в сторону буду, чтоб на тебя не попало. (Через длинную паузу, задумчиво.) А ведь ты меня и не любишь… (Ещё затягивается, выбрасывает сигарету.) Смотри, во дворе качели поставили, я не видела. Вчера их точно не было. Тут всегда детей выводят гулять. Я смотрю. Но вот качелей не было. Наверное, с утра установили. А детей стали так хорошо одевать… Такие нарядные все. Дети нынче нарядные… Холодно как-то, да?

Олег накидывает на плечи Оксане плед, который лежал на табурете, стоящем на балконе.

Олег. Тяжёлый плед.

Оксана. А это ещё из нашей первой квартиры, помнишь? Это и не плед, а одеяло было наше. Не помнишь? Ты и тогда говорил, что оно тяжёлое. А я на нем тут сижу, табуретка жёсткая, долго не высидишь.

Олег. А ты тут подолгу сидишь?

Оксана. Бывает засиживаюсь.

Олег. И тайник у тебя здесь? Да? (Показывает пустую бутылку.)

Оксана. За тридцать лет совместной жизни могут и у меня быть хоть какие-то тайны. А то все тайны только у тебя.

Олег. Значит, могут. Но за тайны мы пить не будем… Пойдём, выпьем за нас.

Олег и Оксана выходят с балкона. Раздаётся звонок в дверь. Олег сам открывает. Это Миша. Он явно сильно выпил. Миша с порога обнимает Олега.

Миша (пьяно). Олеженька!.. А я пришёл! Пришёл, чтобы сказать, тебе: ты не прав! Не прав. Не надо грустить! Я всё-таки лучше знаю, что тебе надо! Надо собраться! И поехать, потому что там (наклоняется, шёпотом) тебя не а-рес-ту-ют! Не дотянутся лапами своими. А ты злишься! Я тебя понимаю! Это нормально! Но у тебя есть верный друг, которого ты прогнал, а он пришёл. И я тебе скажу так: надо выпить. Ты не обижаешься на меня? Не обижайтесь, Оксана, Олег, дорогой мой, Петрович! Дорогой ты мой! Я ведь прав…

Олег. Выпить – выпить можно. Выпить даже нужно.