«И правильно, – решила Ольша. – Пусть себе стоит. Мешает он, что ли? В конце концов он тоже история. Я вот даже не помню имени последнего русского царя. Не то Николай, не то Александр, не то второй, не то третий – вовек не вспомнить. Может, и знала бы, не смети мятежный октябрь всех героев прошлого с постаментов.

Море синело слева неподдельной (некупоросной) краской. Набережная кишела гуляющими, торговцами, фотографами, попрошайками, лотошниками… Глаз ловил беспрерывное движение. Пальмы, ели и кипарисы шелестели о чем-то своем, растительном. Надувные куклы и звери фотографов ярчайшими кляксами пестрели на фоне серого асфальта, размягченного неистовым ялтинским солнцем. Громадный, сверкающий белизной лайнер являл взору необъятный, в оспинах иллюминаторов, бок.

Чуть дальше расположились художники, оккупировав все лавочки. Похоже, проходила какая-то выставка. Вдалеке кто-то гнусно орал под гитару, зеваки ошибочно принимали эти немилосердные вопли за пение. Поглазеть на выставку решили попозже и свернули в «Штурман». Там подавали двенадцать сортов мороженного. Ольша наугад заказала три. Енот не сводил глаз (точнее очков) со входа. Удивительно, но Сеня с Енотом не стали пить – обыкновенно они не упускали случая попробовать что-нибудь им еще незнакомое.

– Помнится, за «русалкой» пивная была, «Парус», – вздохнул Сеня мечтательно. – Бармен сидел еще такой пузатый… не помню как звали. Жонглер, ей богу, бокалы так и него и порхали… В девяностом, кажется…

Ольша в девяностом еще в школу бегала. Бантики, фартушек белый. И – уже сережки, предмет особой гордости.

После «Штурмана» спустились в подвальчик, похожий на подземелья рыцарского замка. Внутри прятались два крохотных зала. Енот с порога вслушался в музыку.

– Здорово, – прошептал он. – Что это?

– Пинк Флойд, – Ольша села за столик. – Семьдесят пятый год. «Wish you were here», самоеначало.

Енот завороженно внимая магическому действу английской четверки, скорбящей по Сиду Баррету, опустился на стул.

Пришел Сеня с заказом.

– В их мире подобная музыка в большом почете, – пояснил он Ольше. – Кстати, может ты не знаешь: Енот слышит гораздо лучше нас с тобой. И в более широком спектре.

Ольша глядела ему в очки.

– А у вас что в почете?

Сеня усмехнулся:

– Все понемножку. Пожалуй, нечто вроде вашего кантри, только потяжелее – это наиболее популярно. Вроде «Криденса» или «Зет Зет Топ». Ритм плюс мелодия. Стравинского у нас вряд ли оценили бы. Хотя я лично очень люблю ваш «Дип Перпл» и «Металлику».

«Перпл» и «Металлику» только ленивый не любит», – подумала Ольша и покосилась на Енота – тот даже дышать перестал.

– Надо будет подарить ему компакт, – решила она. – Хотя, найдете ли на чем прослушать?

Сеня покачал головой:

– Не стоит… В архиве наверняка есть.

Ольша глянула на него с уважением. Если архив инопланетной разведки содержит «Флойд», «Перпл» и «Криденс», значит они не просто балбесы с рефлексами зеленых беретов. Значит они готовы не просто размахивать скальпелем, но и попытаться понять нас. Понять!

Потому что резать может и обезьяна, а понять – лишь Человек.

Но разве может Человек убить другого человека, даже если тот – негодяй? Кто ответит? Кто вразумит?

Ольша сжала кулаки. Эти двое и, наверное, их соотечественники на двух планетах решили вопрос в пользу скальпеля, раз и навсегда.