– И ты тоже?

– Да. А что?

– Ты родился до прихода нонки?

Капитан понял, чего добивается Алик.

– Да, незадолго, – ответил Квайл.

– Но они же пришли двести лет назад! – Алик торжествовал.

Вилли понял и усмехнулся.

– Это тоже один из фокусов Города. Сколько, вы думаете, мне лет?

– Ну-у… – протянул Алик, – тридцать.

Вилли вздохнул.

– Двести семьдесят два.

Алик вытаращился на него.

– Чего?!

Вилли спокойно сказал:

– Живущие в Городе очень медленно стареют. А родившиеся здесь, по-моему, не стареют вообще. Лет эдак после двадцати пяти. Но нас, детей Города, всегда было очень мало, не больше сотни. А теперь осталось человек пять от силы.

Экс-гонщики переваривали обрушившуюся на них информацию.

Квайл продолжал размышлять вслух:

– Я знаю достаточно хорошо около трехсот районов Города. Род Квайл, мой родственник с севера, считает, что это меньше одного процента реальной территории Города. Роду скоро тысяча лет, и он рассказывает, что иногда возникают новые районы – вероятно, Город растет, как гриб. Не знаю, не уверен, я еще слишком молод, чтобы анализировать собственные наблюдения.

Ужин яростно клокотал в котелке, напоминая о себе; Вилли поднялся.

– Ладно, постепенно все уложится и у вас в голове. А пока смиритесь с тем, что жить отныне придется в Городе. Довольно долго, кстати. Так что можете не спешить, не принято. И еще: здесь никто серьезно не болеет. Насморк да механические травмы, вот и все. Понятно? Приятного аппетита!

Потом они спали. Алик думал, что не заснет после всех странностей, однако сразу же провалился в зыбкое фиолетовое небытие. До сих пор он видел либо обычные сны, либо вовсе ничего не видел. А тут перед глазами сплошная фиолетовая пелена. Фиолетовый сон, ничего не значащий и не несущий. Алик проснулся со странным чувством: очень хотелось громко и длинно выругаться, но что-то удерживало. Он приподнялся на локтях и сел. Рядом сразу же вскинулся Квайл.

– А… это ты… – Вилли вытер рукавом лоб. – Фу! Извини, последнее время я всегда был один, привык реагировать на любое движение.

Он уставился на еле тлеющий костер и, словно раздумывая, произнес:

– Скоро утро. Пожалуй, стоит двинуть к югу, в Верховья.

Алик разбудил Капитана. Вчерашнюю похлебку Вилли оставил среди угольков костра, она до сих пор хранила тепло.

После скорого завтрака Квайл прибрал в убежище – уволок все три матраса куда-то в темноту, котелок и ложки вымыл в ручье, невесть откуда и куда текущем в этом подземелье, кострище разбросал и тщательно затоптал оставшиеся искры. Когда глаза привыкли к темноте, стали видны сотни тускло-синих точек на потолке и стенах; света они вроде бы и не давали, но тем не менее Алик с Андреем различали все вокруг себя метров на пятнадцать-двадцать. Квайл вернулся с маленькой заплечной сумкой и небольшим автоматом.

– Извините, из оружия я здесь прятал только эту хлопушку, так что вы покамест остаетесь с пустыми руками. Впрочем, – поспешил успокоить он, – по дороге подстрелим пару нонки, будет и вам что-нибудь.

Алика передернуло, но он, как и Капитан, смолчал.

– Пошли, – махнул рукой Вилли и они двинулись во влажные сумерки тоннеля.

На поверхность выбрались спустя приблизительно час из подвала, набитого бурым, неприятным на ощупь углем. Старая заброшенная котельная торчала в центре просторного, окруженного однотипными шестнадцатиэтажками, двора. Квайл с минуту наблюдал из окна и, успокоившись, поманил спутников за собой.

Алик уже начал привыкать к запустению.