|
Странно, подумал Мартин, оно всегда появляется именно так – неприятное ощущение далекой пустоты. Ведь на самом деле не было ни расстояния, ни пустоты. Несущие волны защищены от любых ограничений электромагнитного спектра. Мгновенное действие, никакого отставания по времени, словно пространства, материи и времени попросту не существует.
– Эйнштейн? – спросил он, убежденный, что это не Эйнштейн. Он не ощущал присутствия Эйнштейна, хотя и не сумел бы объяснить, как он его распознавал. Вновь раздался тихий свист. – Да, – сказал Мартин, – я здесь. Кто ты? И голос (мысль? пульс? разум?) заговорил: – Критическая точка, – сказал голос. – Не понял. Критическая точка чего? – Вселенной. Вселенная достигла критической точки. Наступила всеобщая смерть. Вселенная добралась до самой далекой точки. Теперь она заканчивается. Энтропия достигнута. – Вы говорите странные вещи, – сказал Мартин. – Вселенная всегда стремится к энтропии. – Только не здесь, – возразил Мартин. – Здесь нет энтропии. Звезды все еще горят. – У края. На внешней границе. Край вселенной достиг точки энтропии. Смерти тепла. Энергии нет. Начинается обратное падение. Она отступает. Даль посвистывала. Пустота причитала. – Вы на краю? – Рядом с границей. Вот откуда мы знаем. Наши измерения… Даль взвыла, заглушив последние слова. – Как долго? – спросил Мартин. – Сколько осталось до конца? – Столько, сколько прошло от начала времен. Наши подсчеты… – Пятнадцать миллиардов лет, – сказал Мартин. – Нам непонятны ваши единицы измерения. – Не важно, – сказал Мартин. – Не имеет значения. Мне не следовало произносить эти слова. – Какая досада! Какая ирония! – Досада? И при чем здесь ирония? – Мы так долго пытались. Все так долго пытались. Понять вселенную, а теперь у нас нет времени. – У нас полно времени. Еще пятнадцать миллиардов лет. – Возможно, у вас они есть. А у нас – нет. Мы слишком близко к краю. Мы попали в зону смерти. Мольба о помощи, подумал Мартин. Жалость к себе. Он был потрясен: раньше они никогда не просили о помощи. Собеседник Мартина перехватил его мысль. – Нет, мы не просим помощи. О ней не может быть и речи. Это предупреждение. Затем мысль исчезла. Даль и пустота несколько мгновений посвистывали, а потом наступила тишина. Мартин, сгорбившись, сидел в отсеке, на его плечи навалились гигантские расстояния и пустота.
2
День для Пола Томаса начался неудачно. Пронзительно заверещал сигнал связи. – Слушаю, – сказал он. Голос его секретарши произнес: – Мистер Рассел хочет с вами поговорить. Томас состроил гримасу. – Пусть войдет. Рассел – чопорный и педантичный – вошел в кабинет и уселся на стул, стоявший напротив письменного стола Томаса. – Что я могу сегодня сделать для отдела исследований и разработки? – спросил Томас, опуская вежливые банальности. Рассела они никогда не интересовали. – Гораздо больше, чем вы делаете сейчас, – ответил Рассел. – Проклятье, Пол, мне известно, что вы по уши зарылись в информацию. Она копится и копится. Но мы ничего от вас не получаем вот уже шесть месяцев. Конечно, мне известны правила, но не слишком ли строго вы их придерживаетесь? – Что вас интересует? – Во-первых, проблемы перемещений со скоростями, превышающими скорость света. |
