Колебание Морико длилось всего мгновение. Она хотела преследовать охотников, но в одиночку монах был легкой добычей. Она убьет его и снова выследит двух охотников. Если она будет быстрой, это будет совсем не сложно.

Морико помчалась за монахом, держась подальше от дороги. Она хотела опередить его и устроить засаду. Она заберет его сумку и уйдет, пока охотники не забрались слишком далеко.

В конце концов, Морико срезала пут. Она нашла дерево, на которое было легко подняться, рядом с тропинкой. Она взобралась по веткам и села на ветке в пяти шагах над тропой. Со своей ветки она увидит приближающегося монаха и нападет внезапно. Она не была хорошо спрятана, но никто не поднял бы взгляд.

Когда монах появился в поле зрения, ей показалось, что она на мгновение заметила, как он замедлился, и это сразу вызвало подозрения. Он не мог почувствовать ее, но если прошлый год и научил ее чему-то, так это тому, что ей еще многое предстояло узнать о чувстве. Но монах продолжил идти, и ее нервы успокоились.

Монах замер в паре шагов от ее места, где она сидела. Он поднял взгляд, и Морико чуть не упала с ветки. Это не могло быть правдой, но она видела его своими глазами.

Лицо улыбалось ей, призрак из прошлого, улыбка без тепла.

— Здравствуй, Морико. Спускайся, — его звали Томоцу, и Морико думала, что он умер много лет назад.

Она тихо спрыгнула перед ним. Их разделяли несколько шагов. Они пока что были защищены друг от друга, но могли ударить в два шага.

Томоцу был одним из первых, кого она встретила, когда ее забрали в Упорство. Он был на пару лет старше нее, но она была юной и эмоциональной, надеялась на него. Он заботился о ней после того, как ее побили, но она вскоре поняла, что его сердце и душа принадлежали монастырю. Когда Рю спас ее из монастыря, она думала, что Томоцу погиб с другими монахами.

На миг она обрадовалась, что ошиблась. Хоть Томоцу был верным монастырю, он всегда был добр к ней, даже когда их взгляды разошлись. Даже после того, как ее стал учить Орочи, Томоцу общался с ней. Но, глядя на его лицо, она поняла, что что-то в нем изменилось.

— Здравствуй, Томоцу, — сказала она.

— Похоже, Великий Цикл снова нас свел. Давно не виделись.

Она кивнула.

— Да. Рада тебя видеть.

Томоцу резко рассмеялся.

— Ты про то, как предала наш монастырь, и клинок ночи пришел и убил многих из нас?

Морико хотела заговорить, но Томоцу поднял руку.

— Нет. В разговоре нет смысла. Конец может быть только один.

Морико перебила его:

— Как ты можешь быть таким слепым? Ты видел, что сделал настоятель. Как можно верить в систему, которая позволяет такую жестокость?

Томоцу вытащил меч. Он не дрогнул, направленный на Морико. Она поняла. Она смотрела на кончик его меча и видела, сколько гнева он все это время нес в себе.

— Я не знаю, как можно сомневаться в учении Великого Цикла, — бросил Томоцу в ее сторону. — Даже ты должна видеть, что Цикл подходит к концу. Каковы шансы, что мы с тобой снова вот так сойдемся? Учение настоятеля могло быть трудным, но именно клинок ночи утвердил мою веру. Впервые я увидел, насколько опасны клинки ночи, и посвятил свою жизнь убийству их всех. Те, кто не верит, должны умереть.

Морико открыла рот, чтобы возразить, но Томоцу ринулся вперед, его клинок жаждал крови. Морико нырнула в сторону и обнажила меч, но колебалась. Это был Томоцу, возможно, первый друг, который у нее когда-либо был за пределами ее семьи. Но когда он напал снова, не было ничего от того доброго мальчика, которого она когда-то знала.