— Клацалками меньше лязгай, не ровен час, беду накличешь. — Выставил кулак Юкио. — А десяток, это я понимаю, отчего ты отговаривал сотника взять с собой мой десяток, небось, добычей, жадюга, делиться не хочешь. Все тебе одному загрести надо.

Кадзума неодобрительно покачал головой.

— Гляди, Ядро, что-нибудь недоброе почую, вообще доли лишу. — Он презрительно сплюнул и, оглядевшись, махнул рукой: мол, пошли.

— Коней привяжи, дубина, — послышался за спиной шепот старшего Кару.

Сотник не оборачиваясь шел через лес. За ним на кривых полусогнутых ногах семенил Ядро, чуть отстав, шли братья Кару, замыкал шествие десятник Юкио. Сотник чувствовал всех своих ребят кожей — с этими рубаками он попадал не в одну заварушку. Со всеми, кроме, разумеется, младшего Кару. Но зато достаточно воевал рядом с его отцом, да и старшего брата знал точно облупленного. Все они: Юкио, Ядро, старший Кару — были его побратимами, братьями по кровавой работенке, которую задавали самураям их князья.

Резкий крик Юкио да ругательства Ядра оборвали мысли сотника. Он обернулся и застыл, не в силах поверить в случившееся: побратимов не было. Там, где они шли, трава все еще была примятой, качались потревоженные ветки кустов. Но ребята пропали!

Тут невидимая петля дернула его за ногу и, шарахнув мордой о близстоящее дерево, подвесила между небом и землей.

Рядом висели, болтаясь из стороны в сторону, попавшиеся самураи, а из-за деревьев с пиками и мечами наперевес смотрели на них закутанные в черное синоби.

— Лес, он реденький, но верненький. Нам верный, — прокашлялся тот, кого местные крестьяне прозвали ведьмаком. Огромная черная борода его и спутанные длинные волосы доходили почти что до земли, делая его схожим с лесным духом, разбойничьи глазки хитро посверкивали из-под, по всей видимости, никогда не стриженной челки.

— Мы самураи Токугава-но Дзатаки, — на всякий случай представился Кадзума, продолжая раскачиваться из стороны в сторону, — мое имя Кадзума, я состою в должности сотника, это мои люди. Мы находимся на земле, принадлежащей нашему клану. Поэтому приказываю вам немедленно отпустить нас или будете иметь дело с дядей сегуна Хидэтада.

— Не отпустите — худо будет! — предупредил в свою очередь Юкио, злобно глядя в замотанные морды и пытаясь одновременно с этим дотянуться до ножа, который он перед поездкой специально закрепил на ноге ремнем, оба его меча выпали и теперь валялись на земле. — Совсем страх потеряли, что ли, нешто не видите — самураи перед вами, причем двое в звании офицеров. Да уже за то, что вы петлями лес обложили, вас всех следует истребить, чтобы и следа памяти не осталось.

— Оставить вас в живых было бы глупо, — ответил за колдуна один из замотанных. — Не отпускайте их, ваша милость, они сразу же донесут Дзатаки, что видели здесь синоби, и наш план будет раскрыт.

— Никто и не собирается отпускать этих красавчиков, — колдун почесал спрятанное под лохматой бородой брюхо, — вот только, боюсь я, что как бы мне сие ни было противно, а хоронить их придется в земле, потому как дым далеко виден. А бросить трупы здесь — накликать плохую болезнь. Да и кто-нибудь вполне отыскать может.

— В деревне Ицугару пять десятков наших воинов стоят, завтра сюда придут, за наши головы посчитаются, — крикнул Ядро. — Что они, по-вашему, раскопанной земли не приметят? Кострища не отыщут? Дыма не унюхают? Наши командиры не под забором найденные, не суками выкормленные, свою службу знают, враз вас всех поймают.