Я дернулась, когда его губы тронули мою грудь и поползли ниже. Огонь обжигал изнутри, и мои стены рушились. Только я уже не знала, чье желание билось во мне, словно жидкое пламя, его или мое? Такое дикое притяжение, замешанное на страхе и боли… Желание со вкусом крови.

– Просто не сопротивляйся… Прошу. Не сопротивляйся мне! – хрипло произнес он.

Рион опустил голову, лаская губами мое тело, так горячо и так сладко… Его руки все еще лежали на моих запястьях, но уже не сжимали.

– Позволь мне… – его шепот надрывный и обжигающий, а язык – словно шелк…

Прикосновение мужских губ к груди отозвалось внутри мучительным спазмом. Я не сдержала стон – то ли испуга, то ли наслаждения. Голова кружилась, и мысли путались. Надо запретить… остановить его… Надо!

– Не отталкивай, – он снова почувствовал сопротивление, накрыл меня своим телом, мучительно вжимаясь пахом в бедра. – Не отталкивай меня… Ты нужна мне… Разве ты не видишь, что делаешь со мной? Мой Ветер… Моя Ветряна…

Сжал мою ладонь и положил себе на грудь, сжимая зубы. Я видела пламя в его глазах. Я чувствовала его пламя. И не знала, как остановить свое. Как удержать душу в клетке… Особенно когда Рион вновь начал целовать – мою шею, мою грудь. Когда стал гладить спину длинными и сладкими движениями, раздувающими тлеющие внутри меня угольки чувств.

И я уже с трудом понимала происходящее. Лишь ощущала эти ласки, эту нежную страсть, за которой таилось едва сдерживаемое желание. Чувствовала губы, жадно терзающие меня. Кожу, трущуюся о кожу. И тело Риона – мощное и смуглое, горячее и тяжелое, прижимающее меня к лежанке. Все стало таким острым, таким живым… сильная ладонь, поглаживая, спустилась ниже, коснулась моего живота, бедер. Поцелуй стал мучительнее, Рион втянул в себя мой язык, играя с ним, посасывая кончик. И коснулся внутренней стороны моего бедра. Из мужского горла раздался хрип, заставивший меня выгнуться, почти открыться… и горячие пальцы коснулись там, где ко мне не прикасался никто… Я ахнула, а Рион тяжело втянул воздух. Все его огромное и сильное тело дрогнуло, словно от боли.

– Невыносимо… – выдохнул Арххаррион мне в губы.

Его руки на миг исчезли, а когда вернулись, я ощутила, что штанов на нем больше нет, и меня прижимает к лежанке обнаженное и горячее мужское тело. Прижимает руками, грудью, в которой набатом стучит сердце, бедрами, ногами… И той тяжелой горячей мужской частью, о которой в ночи шептались послушницы.

Испугаться новых ощущений и этого понимания Рион не позволил, снова целуя уже распухшие губы. Его пламя сжигало обоих – мощно и безвозвратно, обещая оставить после себя лишь пепел.

– Только один раз, – сипло прошептал он мне в губы, – только один раз… И станет легче.

«Только один раз», – невольно повторила я про себя.

И замерла, словно от удара. Конечно. Только один раз. Святые старцы, что же я делаю? Один раз – и слияние станет завершенным. Один раз, и я стану – его, навсегда!

– Нет, – я уперлась ладонями ему в грудь, отталкивая.

Но с таким же успехом могла отталкивать скалу. Он не слышал меня, не понимал. Горячие пальцы сжимали бедра, а губы обжигали кожу. Я выгнулась, пытаясь освободиться, вырваться, но сделала только хуже. Потому что, когда он поднял голову, на меня смотрели желтые глаза голодного зверя.

Руки уже не ласкали, а сжимали, не давая вздохнуть. Губы утратили мягкость и стали обжигать, оставляя на теле красные отметины. Я очнулась, когда он почти до крови прикусил мне губу. Попробовала оттолкнуть – не позволил. Сжал правой рукой мои запястья.

– Ты делаешь мне больно! – в отчаянии выкрикнула я, извиваясь под ним.