В последнее время ушастик частенько так делал. Роланд это заметил и, хотя ничего никому не сказал, все же задумался. Может, их кто-то преследует? Вряд ли. И все-таки поза ушастика – уши торчком, нос по ветру, хвост, обернутый вокруг лап – пробуждала какие-то смутные воспоминания или ассоциации, которые он никак не мог уловить.

– Почему Джейк все время уходит от нас? – спросила Сюзанна.

– Тебя это волнует, Сюзанна из Нью-Йорка? – спросил Роланд.

– Да, Роланд из Гилеада, меня это волнует.

Она улыбнулась, вполне себе мило, но в глазах зажглись очень знакомые недобрые огоньки. Это была Детта Уокер, та часть прежней личности Сюзанны, которая никогда не исчезнет полностью. И Роланд нисколько о том не жалел. Без этой озлобленной стервы, что до сих пор пряталась глубоко в сердце Сюзанны, словно острый осколок льда, Сюзанна была бы всего лишь красивой темнокожей женщиной, чьи ноги заканчиваются чуть ниже колен. Но с Деттой Уокер внутри она была человеком, с которым нельзя не считаться. Человеком опасным. Стрелком.

– Ему надо о многом подумать, – тихо проговорил Эдди. – Ему столько всего пришлось пережить. Возвращаться из мертвых – это и взрослому тяжеловато, а он еще совсем ребенок. И, как очень правильно говорит Роланд… если кто-то попробует его обидеть, этот кто-то очень о том пожалеет. – Эдди прекратил толкать коляску, вытер пот со лба и повернулся к Роланду. – А тут хоть кто-нибудь есть вообще, в этой глухой жопе мира? Или все давно разбежались?

– Кто-то остался, я думаю.

Роланд не просто так думал, он это знал. Пока они шли по Тропе Луча, за ними украдкой подглядывали – и не раз. Однажды это была испуганная женщина, прижимавшая к себе двоих детей. Третий ребенок, грудной младенец, висел у нее на груди в слинге. Еще был старик-фермер, наполовину мутант, с единственным судорожно дергавшимся щупальцем, свисавшим из уголка рта. Эдди с Сюзанной не видели этих людей и не чувствовали присутствия других – тех, что наблюдали за ними, прячась в высокой траве или среди деревьев. Сюзанне и Эдди предстоит еще многому научиться.

Но похоже, хотя бы чему-то они научились, потому что Эдди спросил:

– А они, часом, нас не преследуют? Это не их Ыш вынюхивает?

– Я не знаю.

Роланд задумался, стоит ли им говорить, что, как ему кажется, беспокойство ушастика связано с чем-то другим, но решил, что не надо. Долгие годы стрелок был один, без ка-тета, и привык держать свои мысли при себе. От этой привычки надо избавляться, если он хочет, чтобы его тет был крепким. Но не сейчас, не сегодня.

– Пойдемте, – сказал Роланд. – Наверняка Джейк нас уже ждет.

Ыш тоже был на плоту, стоял на самом краю и сосредоточенно разглядывал свое отражение в воде. Или, может быть, отражение стального троса, протянутого над рекой.

– Это Уайе? – спросила Сюзанна у Роланда.

– Да.

– Уай-ай-ай, – улыбнулся Эдди, поднял руку и помахал ею над головой. – Джейк! Эй, Джейк! Ыш!

Джейк помахал в ответ, и хотя до реки и плота оставалась еще четверть мили, зрение у всех путешественников было одинаково острым, и они разглядели, как Джейк улыбнулся, приоткрыв белые зубы.

Сюзанна поднесла ко рту сложенные рупором ладони:

– Ыш! Ыш! Ко мне, малыш! Иди к маме!

Ыш пронзительно взвизгнул – лаять по-настоящему он не умел, но этот визг очень напоминал лай, – сорвался с места, пробежал через плот, скрылся в зеленом сарае, выскочил с другой стороны и помчался вверх по склону холма.