— Твоё мнение меня не интересует, — сухо заметил Первый. — Решай, монах.

Над головой у противников, из распахнувшегося серебристого облачка появился Шассим. Он стрелой взвился над монастырём, моментально оценив ситуацию.

— Унэн! — крикнул он. — Книга! Книга — наш единственный…

Пришелец лениво взмахнул посохом, и чёрная молния пролетела рядом с флоссом.

— Шассим, — закричал монах, не поднимая головы. — Спасайся! Быстро!

Шассим, уворачиваясь от пролетавших мимо молний, описал широкую дугу и на полной скорости скрылся в своей башенке.

Посох указал на башенку.

Та моментально превратилась в кипящее облако камней и пыли, стремительно расширяющееся вверх. Ударная волна бросила многих наземь; тяжко содрогнулась земля.

К ногам Унэна упало, кружась, жёлто–оранжевое перо. Часть его была аккуратно срезана.

Монах поднял взгляд на противника, и чёрный огонь загорелся в глубине его глаз. После чего Унэн переломил посох и швырнул его под ноги; моментально вокруг противников вспыхнуло кольцо пламени.

— Дай! — рука потянулась к чернильнице. — Дай мне! Смотри, что он только что сделал!

— Я сама! — послышалось в ответ. Короткая схватка, и чернильница едва не падает на пол. Схватка завершается сильным ударом локтя и хныканьем.

Детская рука замирает над страницей, и, торопясь и время от времени ошибаясь, принимается дописывать.

— Ты думаешь, меня это впечатлит? — довольно усмехнулся Первый. — Я непобедим. Этот мир будем моим через несколько минут. Решай поскорей, на чьей ты стороне.

Земля вздрогнула под ногами.

И монах, и пришелец, и все остальные подняли взгляд туда, где только что была башенка.

Хлопок… и башенка возникла на прежнем месте.

Монахи ответили восторженным гулом.

Унэн повернулся к нежданному гостю, и улыбка мелькнула в его глазах.

— Чтобы добраться до Книги, — указал он на кольцо, — тебе сначала придётся справиться со мной.

— Это не так уж трудно, — хмыкнул Первый и набалдашник посоха указал на монаха.

Монах переживал это и раньше… но не думал, что этот раз случится так неожиданно. Обычно он привык смотреть смерти в лицо. В этот раз смерть ухмыльнулась ему в спину.

Чернота поглотила его.

Звёзды острыми иглами вонзались в тело со всех сторон; они кружились вокруг — плавно, неторопливо. Где–то рядом — свет, бесконечный и ярчайший. Вокруг этой благословенной точки — чернота, осязаемая и засасывающая.

Именно эта чернота звала его к себе. Монах некоторое время смотрел в кружащуюся звёздную карусель… и услышал голоса.

Голоса просили вернуться.

Туда, где его миссия ещё не завершена.

И, вздохнув, он безошибочно нашёл точку, из которой был столь бесцеремонно вышвырнут. Его Путь ещё не завершён.

— Теперь я! — рука выхватила перо, и предыдущая владелица его безропотно смирилась с потерей. Не было времени спорить.

Вновь строки легли на бумагу… неровные, корявые, детские.

И осталась всего одна страница.

Монах исчез… и возник вновь.

Первый в замешательстве попятился.

Вновь посох указал на несговорчивого Унэна.

Короткая пауза… и вновь он стоит перед врагом, улыбающийся и непобеждённый.

И тут часы стали бить полдень.

Шестой почти задремал в кресле (в нарушение всех договорённостей), когда дверь комнатки распахнулась и наружу вышел Норруан. Довольно смеющийся.

— Всё! — крикнул он вжавшемуся в кресло магу.