Впрочем, хотя на нынешней скальной стене и не было тропы, она оставалась неровной и покрытой многочисленными выбоинами. Для опытного скалолаза - не хуже ровной дороги. Миклош, проснувшись наутро освеженным и имея за плечами целый день опыта в скалолазании, завершил осторожный и мучительный спуск и к полудню обессиленно вытянулся на куче каменного щебня у подножья утеса. Там, у истоков Реки, он и пролежал весь остаток дня, изрядно промокнув в облаке взвеси. Вечером наконец нашел в себе силы отойти чуть подальше, где было сухо, запалил костер, сжевал несколько сухарей и лег у приятственно теплого кострища, где и заснул.

Он спал и видел сны.

Во сне ему явился дом - Дворец. Такой, каким Миклош его помнил, а не таким, как на самом деле. Он видел кружащих над ним джарегов, и понимал, что всякий раз, когда джарег пролетает мимо, он откусывает краешек Дворца, и сознавал, что вскоре от Дворца вообще ничего не останется.

Проснувшись, он знал, что должен как можно быстрее оказаться дома. И все же позволил себе задержаться, наслаждаясь прикосновением солнечных лучей к лицу, хотя они едва его не ослепили.

Все то время, что он провел в сумеречном краю, именуемом Страной эльфов, ему жутко недоставало рассветного солнца, но лишь теперь Миклош это понял. В те дни он так и не мог поверить, что солнца просто не будет, всякий раз ему грезилось, что назавтра небо очистится.

Он отвернулся от солнца и, когда к нему снова вернулось зрение, смерил взглядом скальную стену, с которой вчера спустился.

Пожалуй, теперь он вне досягаемости хозяина. Тот не последует сюда за ним. Впрочем, пожалуй, хозяину и в голову такое не пришло бы.

Не то чтобы сбежать было так уж трудно, признал Миклош. Другие, те, рядом с кем он жил и работал, похоже, приняли свою участь. И ожидали того же от него. Ничто не препятствовало побегу. Ничто, кроме порядков, таких прочных и правильных, практически нерушимых - так ему казалось лишь несколько дней назад. Ну и всегдашнего вопроса вопросов - куда идти и что делать там, куда придешь.

Но с него довольно. Как-то утром он собрал в мешок свою старую одежду, немного еды - и зашагал прочь, от полей своего хозяина, направляясь к горам, откуда ранее пришел. Скучать по нему там никто не будет, это уж точно.

Миклош возвращался домой. А что делать - он решит, когда доберется туда.

…А потом был лес.

Он как-то вдруг вырос вокруг. Несколько часов, удаляясь от водопада, Миклош шагал по тропе по твердой каменистой почве, а Река была лишь мерцающей зыбкой полосой где-то справа. Потом впереди появился зеленый туман, а под ногами начала расти трава. А потом туман обрел плоть и Миклош оказался в Блуждающем лесу, среди орехов, груш, осин и дубов, где все это росло и плодилось, а прохладный ветер дул ему в лицо.

Сам не зная, зачем, он сошел с тропы. Он шагал сквозь кусты, огибая деревья, перепрыгивая через упавшие стволы и распугивая текл и норсок. Шагая, он мурлыкал песни, которые помнил с детства, слушал щебетание птиц - и размышлял, что будет делать, когда вернется.

Само собой, повидает родителей. Если только они не умерли, пока он был в отлучке - тут его охватило внезапное чувство вины, а потом Миклош фыркнул. Уйти из Дворца было отнюдь не его решением. О да, если родители живы, он повидает их. И дорогого Андора. И большого веселого Вильмоша. И Ласло.

Ласло. Короля Ласло. Короля, мысленно повторил он. Владения его хозяина вдесятеро превышали размер земель, которыми правил Ласло, и его на тамошнем наречии называли "бароном". Миклош содрогнулся, вспоминая, каким могуществом обладал хозяин.