|
Знаешь, большая часть людей протягивает на пульте около восьми месяцев, прежде чем чувство ответственности оделяет их кошмарными снами, они начинают делать маленькие ошибки, мы убираем их и перемещаем на другое место. Ты не сделал ни одной ошибки, нам следовало бы сообразить, что ты просто недостаточно умен — маленькие ошибки это просто просьба о помощи: мне слишком тяжело, уберите меня отсюда. У тебя этого не было, но нам все равно нужно было убрать тебя. Именно поэтому ты не уволен и не выкинут к черту с семью замечаниями и тысячекредитным штрафом. Мы держали тебя на пульте пять лет и могли сообразить, что нарываемся на неприятности.
Баррон понял, что Маллинсон и не ждет ответа. Люди, сделавшие ошибки такого калибра, никогда не объясняют причин — знай они о них, они бы побереглись заранее. — С твоим досье, Баррон, тебя можно было бы переместить на Рим, но есть вакансии и здесь. Я понял, что ты говоришь по-дарковерски? — На языке Торгового Города. Понимаю и другие, но с трудом. — Тем более. Разбираешься хоть немного в исследовании и картографии? Баррон дернулся. Именно картограф чуть не разбился пять дней назад, он постоянно торчал в его мозгу, но взгляд на Маллинсона убедил его, что тот просто интересуется; а не хочет уязвить. — Я читал пару книг по ксенокартографии — не более. — В ошлифовке линз? — Основы. Большинство детей делают телескопы того или иного типа. Я делал. — Этого достаточно. Мне не требуется эксперт, — сказал Маллинсон с кислой улыбкой. — Их у нас достаточно, но это разозлило бы дарковерцев. Теперь, что ты знаешь о культуре Дарковера? Не понимая, куда он клонит, Баррон ответил: — Обзорные лекции номер 2,3,4, пять лет назад. Не сказать, чтобы они сильно требовались в порту. — Отлично, тогда ты знаешь, что дарковерцы никогда особенно не занимались технологией — телескопы, микроскопы и все такое. Их предполагаемая наука шла по другому пути, и я не много о ней знаю, да и никто не знает, кроме нескольких антропологов и социоэкспертов. Но факт есть факт: мы, в смысле Бюро Земных Сношений, иногда получаем запрос на небольшую техническую помощь от отдельных личностей. Не от правительства, если оно вообще существует, в чем я лично сомневаюсь — но речь не об этом. Кто-то, где-то — я не помню деталей — решил, что для наблюдения за лесными пожарами телескопы будут совсем небесполезны. Эта идея каким-то образом проползла вверх по всем каналам, по которым требовалось, и дошла до Совета Старейшин в Торговом Городе. Мы предложили продавать им телескопы. О нет, сказали они вежливо, лучше пусть кто-нибудь научит их людей как это делается, проконтролирует сборку, установку и использование. Это не тот случай, когда мы могли бы послать запрос в Бюро Персонала и просто получить человека. Но тут есть ты, без работы, и шлифовка линз отмечена в твоем досье как хобби. Начать можешь прямо сегодня. Баррон нахмурился. Это была работа для антрополога, офицера связи, специалиста по дарковерскому языку… Наблюдение за пожарами! Это же работа для ребенка! Он произнес резко: — Сэр, позвольте мне напомнить, что это вне моего сектора и специальности. Я не имею опыта. Я диспетчер и расчетчик… — Нет, вот уже пять дней как нет, — резко отрезал Маллинсон. — Слушай, Баррон, в своей области ты покойник, и ты это знаешь. Мы не хотим с позором отослать тебя отсюда не имея понятия о том, что произошло. И контракт с тобой продлится еще на два года. Нам нужно куда-нибудь тебя пристроить. На это Баррон ничего не мог ответить. Уволиться до завершения контракта значило потерять выходное пособие и бесплатный проезд на родную планету, что могло приковать его к чужому миру и лишить годового заработка. Формально у него было право требовать назначения в рамках его специальности. |
