– Этот плащ носил сам Муад'Диб! – кричал продавец и называл астрономическую сумму, которая должна была «доказать» его искренность. С полдюжины продавцов утверждали, что в их распоряжении подлинный перстень-печатка Атрейдесов, и обвиняли друг друга во лжи. Конечно, подлинный перстень хранился в крепости. Другие продавцы предлагали предметы, которых коснулся Муад'Диб, или благословил их, или даже просто взглянул на них, как будто его взгляд делал вещь священной реликвией.

Само обилие этих предметов на базаре было нелепостью, а ведь это только один такой базар. По всему Арракину раскинулись еще сотни, и такие же рынки существуют на бесчисленных планетах. Джессика смотрела в отчаянии.

– Мой сын стал приманкой для туристов. Пищей шарлатанов, которые пользуются легковерием клиентов и их готовностью обманываться.

Лицо Алии исказил гнев.

– Они лжецы, все лжецы. Как они могут доказать справедливость своих утверждений? Они порочат имя моего брата.

– То же самое делали на Каладане и при жизни Пауля, в худшие годы джихада. Когда я больше не могла это переносить, мы с Гурни выслали их.

– Я здесь сделаю то же самое. Карты Таро Дюны всегда плохо на меня действуют. – В голове Алии словно вращались колесики; она на мгновение задумалась. – Можешь посоветовать, как это устроить?

То, что дочь так открыто просила о помощи, ободрило Джессику.

– Да, но позже. Сейчас мы направляемся в пустыню, чтобы попрощаться с моим сыном и твоим братом. Сейчас не время для политики.

Остаток пути до посадочной площадки они прошли молча; там у орнитоптера их ждал Дункан, молодой и здоровый, в безупречном мундире – словно перепрыгнул через многие годы из прошлого.

– Здесь родились мои внуки. И умерла Чани.

Дункан казался непривычно встревоженным, но выражение его лица не было выражением ментата, погруженного в расчеты.

– Это еще и место, где я пытался убить Пауля.

– И где гхола Хейт снова стал Дунканом Айдахо.

Алия обернулась и обняла его.

Не прося их следовать за ней, Джессика пошла по тропе, вьющейся меж скал по вершинам дюн и склонам золотого песка. Ветер усилился, свежий ветер, который фримены называют пастаза, достаточно сильный, чтобы поднять пыль и песок, но не предвещающий бури.

Джессика шла по мягкому теплому песку, поднимаясь по ближайшему склону и оставляя за собой заметные следы. Она смотрела за сухой горизонт и видела бесконечный ничем не прерываемый ландшафт. Смотрела на песок, пока не заболели глаза; она искала следы пребывания Пауля, как будто его фигура могла силуэтом появиться среди дюн, возвращаясь из священного путешествия, собственного хаджа к Шаи-Хулуду.

Но ветры и пески времени стерли все святые отпечатки, и там, где он прошел, не осталось ни следа. Пустыня без него опустела.

Я знаю, о чем вы думаете. Знаю, что вы делаете. А лучше всего я знаю, что делаю сама.

Непредсказуемость.

Сидя в почти пустом зале для аудиенций, Алия улыбнулась про себя, когда в сознании всплыло это слово.