— Но если это тебе действительно нужно…

— Он ведь столько для меня сделал.

— Ты не обязана до конца дней своих жить с человеком только потому, что он был добр к тебе. Или потому, что ему этого хочется.

— Разве нет?

Селия рассмеялась:

— Нет. Совсем не обязана.

— Откуда вы знаете?.. Ой, нет, не отвечайте. Я помню. Вы много лет прожили в одиночестве и много думали. Мне бы тоже хотелось кое-что обдумать. Если б я жила одна. Правда, дети-то все равно были бы со мной.

— Верно. Большая разница.

— Да, пожалуй. И как, по-вашему, мне поступить?

— Этого я не знаю.

Мы замолчали. Честно говоря, я была разочарована. Наверное, очень надеялась, что она все-таки знает. Если только не ожидала услышать от нее разрешение не жить с ее сыном.

— Мне жаль, — сказала Селия.

— Угу. Мне тоже.

— Что ж. До дома больше двух тысяч миль. По крайней мере, у тебя есть еще время подумать.

18 СЕБАСТЬЯН. Такая луна

Я должен был догадаться. Еще когда они позвонили из мотеля, я должен был догадаться. Звонок был из «Панорамы Техачапи», где бабушка Энни проработала много лет.

От дома до мотеля двадцать минут езды.

Трубку снял я, потому что целыми днями просиживал у телефона.

А звонила Мария. Мы с мамой так до сих пор и десятка слов не сказали друг другу, поэтому звонила Мария — сообщить, что они приедут утром.

Голос у нее был странный. Чужой.

Я все повторял:

— Вы уже, считай, дома. Зачем оставаться в мотеле? Почему прямо сейчас не приехать?

А она повторяла, что вернется утром, словно и не слышала моих «зачем» и «почему».

Раз тридцать пообещав Натали, что утром она увидит маму, я ее все-таки уложил. А сам просидел всю ночь без сна. Ждал. И пытался понять… Почему?

* * *

Я чувствовал себя отвратительно, потому что так и не сомкнул глаз. Но конечно же, едва заслышав шум мотора, побежал встречать, подхватив Натали на руки.

Мария сначала смотрела куда-то в сторону, а не на меня. Как вы понимаете, лучше мне от этого совсем не стало.

Мама первой вышла из машины и пошла мимо меня по дорожке к дому. Я тронул ее за локоть — чтобы остановилась. И сказал:

— Спасибо.

— Рада была помочь.

Она поднялась на крыльцо и исчезла в доме. Думаю, говорить со мной ей было ни чуточки не легче, чем мне с ней.

Потом и Мария вышла из машины, открыла заднюю дверцу для Си Джея и вместе с мальчиком направилась ко мне. У меня желудок укатился вниз — так я ждал, когда же увижу на ее лице радость от встречи со мной. Мальчик смотрел на меня с ненавистью. Честное слово, он меня по-настоящему ненавидел. Такие зверские гримасы корчил, будто боялся, что иначе я не пойму, до чего он меня ненавидит.

Я протянул Натали, и она радостно перебралась на руки к маме. А у меня сердце сжалось. Будто она была в буквальном смысле привязана ко мне невидимыми ниточками, а сейчас они отрывались, и мне было больно.

Я не мог рта раскрыть от страха, и Мария заговорила первой:

— Си Джей, это Тони.

Ненависти во взгляде мальчика стало еще больше, хотя лично я думал, что такое просто невозможно.

— Тебе вообще сколько лет?

К счастью, мне не пришлось отвечать. Мария сказала:

— Си Джей, не груби. Или будешь ждать нас в машине.

— А он не мой папа! Как хочу, так с ним и говорю. И спрашиваю чего хочу!

— Нет, Си Джей. Ошибаешься, так не будет. Иди в машину.

Он залез обратно на заднее сиденье, только сначала за спиной Марии выстрелил средним пальцем в мою сторону.