— Я вижу торс, из которого выползают кишки, а потом их запихивают обратно. Вижу тело в бассейне, наполненном желтой жидкостью; кажется, это жидкость для бальзамирования. Все, больше ничего.

— А на самом деле вы видели тело Эдуардо на похоронах?

— Не помню. Думаю, что гроб был закрыт, потому что его тело было слишком изуродовано.

— Джеймс, когда вы думаете об этом сне, на вашем лице сменяется столько разных выражений, возникает столько разных гримас…

— Это довольно странное ощущение. С одной стороны, я чувствую, что не хочу заходить дальше, и теряю способность сосредоточиться. Но, с другой стороны, меня удерживает этот сон. В нем есть какая-то сила.

Я чувствовал, что этот сон крайне важен, поэтому продолжал настаивать.

— Как вы думаете, что означают ваши слова: «Эдуардо хорошо выглядит?» Вы повторили их трижды.

— Ну, он и правда хорошо выглядел. Здоровый, загорелый…

— Джеймс, но он же был мертв! Как может мертвый человек выглядеть здоровым?

— Не знаю. А что думаете вы?

— Я думаю, что его «здоровый» вид означает, что вы очень сильно хотели бы видеть его живым.

— Разум говорит мне, что вы правы. Но все это просто слова. Я не чувствую этого.

— Шестнадцатилетний парень теряет старшего брата в страшной автокатастрофе. Его тело изуродовано. Думаю, что этот случай наложил отпечаток на всю вашу жизнь. Может быть, настало время пожалеть того парня?

Джеймс медленно кивнул.

— Я вижу, что вам грустно. О чем вы думаете?

— Я вспоминаю тот телефонный звонок, когда моей маме сообщили об аварии. Я услышал буквально несколько слов, понял, что случилось что-то страшное, и вышел из комнаты. Я не хотел слушать дальше.

— Не слушать, не слышать — именно так вы и поступали со своей болью. Ваше отрицание, тяга к алкоголю, беспокойство — все это больше не принимается в расчет. Вот где источник боли: когда вы закрываете за ней дверь, она стучится в окно — или проникает в сны. Джеймс снова кивнул, и я добавил:

— А что вы думаете об окончании сна, о книжке про НЛО из Розвелла?

Джеймс резко выдохнул и уставился на потолок.

— Я так и знал! Я знал, что вы об этом спросите!

— Это же ваш сон, Джеймс. Вы создали его, и вы поместили туда Розвелл и НЛО. Как все это связано со смертью? Вам что-нибудь приходит в голову?

— Непросто признаваться в этом, но я действительно нашел эту книгу в шкафу брата, уже после похорон, и прочел ее. Мне трудно объяснить, что я думал, но что-то в этом духе: если бы я смог точно узнать, откуда пошло человечество — может быть, от инопланетян? — моя жизнь стала бы намного лучше. Я бы узнал, с какой целью мы очутились на этой земле.

Мне показалось, что Джеймс пытается оживить своего брата, присвоив его убеждения. Однако я сомневался, что все это идет ему на пользу, и решил до поры до времени хранить молчание.

Наш совместный анализ этого сна существенно изменил ход лечения. Джеймс начал воспринимать свою жизнь, в том числе и нашу работу, намного серьезнее.

Наши отношения значительно улучшились. Прекратились шутки о денежках, поступающих в мою кассу, и вопросы о том, сколько еще продлится наш курс и не вылечился ли он. Теперь Джеймс знал, что смерть нанесла ему в юности глубокую рану, что горе из-за смерти брата оказало огромное влияние на его жизнь, и что сильнейшая боль не позволяла ему исследовать себя самого и мысль о собственной смерти.

Хотя Джеймс так и не перестал интересоваться паранормальными явлениями, он серьезно изменился: самостоятельно бросил пить, оставил ненавистную работу и начал собственное дело — дрессировку собак-поводырей.