Оп-па. На горизонте показались два "Хьюи", американских транспортных вертолета времен вьетнамской войны. Медленно увеличиваясь в размерах, они приближались. Когда до нас осталось примерно километров восемь, вертолеты сели на большом открытом участке саванны и из них выскочило несколько маленьких фигурок.

- Gеnоssin Gеrdа, gоt zu mir, - крикнул я девушке. - Бинокль захвати. И прикрой свою великолепную задницу. Быстро, все интересное пропустишь.

- Что орешь, как на майской демонстрации? Как гиены трахаются, увидел? - рядом появилась Герда с биноклем. Блузу она все-таки накинула. И больше ничего.

Я оторвался от созерцания ее тела в форменной рубашке парашютистов-егерей Люфтваффе и ткнул пальцем:

- Туда смотри.

Фигурки вытаскивали из вертолета какие-то контейнеры.

- Что делать будем? - спокойно поинтересовалась Герда. Она всегда такая спокойная. Характер нордический и все такое.

- Ничего. Наблюдать. Туда мы все равно быстро не доберемся. Да и незачем пока. Посмотрим. Зачем-то они сюда прилетели.

- Хорошо. Посидим, посмотрим.

Люди уже выгрузили ящики, и один вертолет поднялся и улетел обратно. Оставшиеся принялись быстро ставить большую палатку. Через час в саванне показалась колонна машин. Впереди шла швейцарская "Моваг Пиранья" или ее американский лицензионный аналог "LАW", броневик с автоматической пушкой. За ним несколько "Хамви" с крупнокалиберными пулеметами и тентованные грузовики М-939. Общим числом десять машин. Четыре легковых и шесть грузовиков. Полным ходом шло обустройство лагеря. Из грузовиков вытаскивали металлические сваи, вкапывали в землю и натягивали колючую проволоку. Появились еще две палатки и даже два биотуалета. Насколько мне было видно, работали люди африканской расы. Руководили и охраняли европейцы. Бинокль был хороший, да и находился я на возвышенности, так что все было отчётливо видно. Меня же, как я надеялся, увидеть никакой возможности не было. На всякий случай я прилег за камень, торчала только голова. Ничего особенного не происходило, просто быстро строили капитальный лагерь.

- Ты сиди и смотри, потом мне расскажешь. А я еще пару часиков позагораю, - не выдержала Герда и удалилась.

- Коптильню посмотри, - сказал я ей вслед. Там начинали коптиться два козьих окорока, по моему новому рецепту.

В лагере все двигалось своим чередом, и я стал отвлекаться на работу. Доделал первую подвесную и взялся за вторую. В лагере заканчивали ставить по углам сборные вышки с прожекторами и площадками для охраны. Прилетел еще вертолет с грузом. Три грузовика и два Хамви поехали обратно. Я закончил работу и, о чудо, Герда принесла мне еды - нарезанное копченое мясо и галеты с местными мандаринками. За все время, пока мы здесь, она делала подобные вещи четыре дня. Нет, три, когда я валялся с исполосованной спиной. Дождь с неба пойдет. Или сегодня между нами что-то случится.

- Что вытаращил глаза, дурак? Ты же на службе, - сунула мне тарелку и ушла, бормоча про неблагодарных русских. Вот такая она есть, Гертруда Мартинсен.

Оба вертолета улетели. Нарисовались контуры лагеря: почти идеальный квадрат размером пятьдесят на пятьдесят, с вышками по углам. Третья часть квадрата отгорожена колючкой, в ней поставили армейскую палатку, человек на десять. В большей части четыре палатки. Две очень хорошие, даже с кондиционерами. Третья и четвертая поменьше, одна из них, по-видимому, кухня. Под навесом расположились небольшая цистерна, генератор и палатка-душевая с баком.

- Богатые буратины.