— Прямо игры в войнушку в Марсовых лагерях, а, ребята?

Галлы оказались начисто лишены юмора. Эти простаки лишь оскалились — и снова бросились на него.

Пот заливал Антонию глаза, он в какой-то мере утратил счет времени, у него текла кровь из ран на руке и ноге. Потом один из его противников зашатался и упал, в его спине торчала стрела. Двое оставшихся оглянулись. Антоний сделал выпад и попал одному в шею, а второго свалила метко пущенная стрела.

Третья стрела бухнула Антонию в щит.

— Смотри, чучело, куда целишь!.. — заорал он и живо укрылся за деревом. Иначе его просто затоптали бы галлы, удиравшие от ливня стрел и яростного драконьего рева.

— Антоний! — прямо рядом с ним приземлилась Винцитат. И небрежным взмахом крыла отшвырнула последних нескольких галлов, пробегавших слишком близко. — Вот ты где!

Какое-то время он смотрел на нее, тяжело переводя дух. Потом бросил меч и щит и сполз наземь, привалившись к боку драконицы.

— Ну нельзя же вот так без предупреждения спрыгивать, — глядя на него сверху вниз, укоризненно проговорила драконица. — Тебя же поранить могли!

Он был слишком обессилен, чтобы ответить как подобало. Смог лишь беспомощно погрозить ей кулаком.

— Да плевал я, хотя бы сам Юпитер желал видеть меня! — сказал Антоний. — Для начала я намерен сожрать половину быка… конечно, при условии, сердечко мое, что вторую половину скушаешь ты… после чего желаю принять хорошую ванну. Вот тогда, пожалуй, и посетителей можно будет принимать.

Улыбаясь, он облокотился о переднюю лапку Винцитат и стал любовно поглаживать коготь. Легионер неуверенно покосился на чудовищный изогнутый клинок и отступил еще дальше.

Польза войны состоит в том, что рабы здесь дешевы и очень, очень послушны. Пускай даже они совсем ничему не обучены. Невелика наука — наполнить водой лохань и принести, куда скажут. Под щедрыми прохладными потоками Антоний в охотку соскребал с себя грязь, после чего залез в эту самую лохань, и у него вырвался вздох наслаждения.

— Неделю бы отсюда не вылезал, — пробормотал он, опуская разом отяжелевшие веки.

— Ммм… — сонно отозвалась Винцитат и рыгнула со звуком, подобным отдаленному грому. Ей достались на обед две трофейные лошади.

— Эй, ты там! Еще вина. — Антоний не глядя щелкнул пальцами.

— Позволь, я налью, — прозвучал спокойный голос, принадлежавший, несомненно, патрицию. Антоний распахнул глаза и рывком сел, увидев плащ военачальника. — Нет-нет, отдыхай. — Рука, опустившаяся на плечо, остановила его движение. — Ты так уютно устроился, что жаль беспокоить. — Полководец уселся в кресло, которое принесли ему рабы, налил вина себе и Антонию и взмахом руки отослал прочь слуг. — Позволь небольшое замечание? Твое появление подкупило своей внезапностью, но кое-что можно было бы доработать.

Антоний взял кубок и поднял его приветственным жестом, представившись:

— Марк Антоний, к твоим услугам.

— Так-так, — отозвался военачальник. Природа была к нему не слишком щедра: узкое лицо, тощая шея и волосы надо лбом, которые вели отступление по всему фронту и готовились перейти к бегству. — Внук консула, как я понимаю?

— Точно, — кивнул Антоний.

— А я — Гай Юлий, также именуемый Цезарем, — ответил полководец и слегка поклонился. Потом добавил задумчиво: — Выходит, мы с тобой дальние родственники.