– И наверное, – предположил Имар, – чтобы облегчить чувство вины, стали обвинять кузена-ведьмака. Мол, если бы не его письмо, все было бы хорошо.

– Старшая, Марвен, так и делала. А Грайне следующие два дня почти не разговаривала. И постоянно плакала – тихонечко, но так горько, что у меня просто сердце разрывалось… – Несколько секунд лейтенант колебался, но все же продолжил: – Когда они немного успокоились, я им объяснил, что их двоюродный брат никому не желал зла. Наоборот, пытался спасти их и именно поэтому написал письмо. Также я рассказал о планах поборников устроить ему ловушку и о том, как вы рисковали, освободив их от каторги… Я понимаю, государь, что этим превысил свои полномочия. Но мне показалось правильным отправить через девочек сигнал Бренану аб Грифиду, что вас никак нельзя обвинить в смерти его тетки и других родных. Как раз наоборот – он должен быть благодарен вам за спасение Марвен и Грайне.

– Все в порядке, лейтенант, вы поступили правильно. Если бы я хотел скрыть свое участие в этом деле, приказал бы вам молчать. Хотя это все равно ничего бы не дало. Кередигонский посол исправно информирует своего короля обо всех важных событиях на Лахлине, а тот, вне всяких сомнений, делится полученной информацией с ведьмами. К сожалению, наш посол в Кередигоне подчиняется поборникам и отправляет подробные отчеты в Священную Канцелярию. Я же получаю от него лишь коротенькие отписки. Этот негодяй до сих пор не удосужился оповестить меня о появлении на Абраде мужчины-ведьмака. А он, безусловно, знает об этом. И уже давно.

– Разумеется, государь, – подтвердил Фергас аб Гвыртир. – Я пробыл во дворце всего лишь четверть часа, но успел услышать, что ведьмы вознамерились сделать Бренана аб Грифида королем Катерлаха. Нынешний уже на ладан дышит, продержится не больше двух-трех лет, а после него трон получит ведьмак.

Имар раздраженно тряхнул головой:

– Нет, это просто безобразие! Дальше я терпеть не стану. В ближайшие дни назначу нового посла, который будет отчитываться только передо мной. Кередигонцам плевать на наши внутренние процедуры, они примут во внимание лишь межгосударственный договор, в котором четко прописано, что полномочия посла определяются королевской верительной грамотой. А лорд Айвар пусть хоть лопнет… Мастер Гарван, мы с вами уже говорили об этом. До сих пор я считал, что это не срочно, но теперь обстоятельства изменились.

– Слушаюсь, государь, – ответил королевский следователь. – Я почти закончил проверку всех кандидатур. Послезавтра представлю вам подробный отчет.

– Хорошо, буду ждать. – Имар вновь перевел взгляд на лейтенанта. – О девочках все?

– Нет, осталось еще одно, государь. Я научил их, что нужно говорить об аресте семьи. Дескать, родители сами отдали поборникам письмо. Может, это неправильно, но… так будет лучше. Думаю, ведьмак с пониманием отнесся бы к поступку девочек, ведь он сам вырос на Лахлине, но абрадцы считали бы их чудовищами. А они и без того натерпелись.

– Я так и думал, – кивнул король. – Ну ладно, мы уже приближаемся ко дворцу. Думаю, генерал больше не будет настаивать, чтобы меня охраняли со всех сторон. Поехали вперед.

Разумеется, здесь была и Элвен с непривычно бледным от волнения лицом. Имар понимал, что ей хочется немедленно подбежать к ним и обо всем расспросить, но она понимала, что сейчас не время и не место для таких разговоров.

У подножия широкой лестницы, ведущей во дворец, стоял, сложив руки на груди, принц Лаврайн аб Броган, вокруг которого придворные создали свободное пространство – то ли из почтения, то ли от страха, что король может подумать, будто они на его стороне.