«И ничуть не полезно! — подумал Мур. — Ненавижу ответственность! Ну почему именно я? — тосковал он, невидимо ретируясь в игровую. — Могли бы послать любого волшебника из замковых служителей или мисс Бессемер, да кого угодно! Хотя, наверное, все будут очень заняты, ведь Крестоманси уедет, а Милли надо ухаживать за Дженет».

В игровой на потертом диванчике свернулся Тонино, погруженный в одну из любимых книжек Джулии. Он едва поднял голову, когда дверь отворилась словно бы сама по себе и Мур, встряхнувшись, снова сделался видимым.

Тут Мура осенило, что Тонино — настоящий книжный червь. Те же симптомы, что и у Дженет и Джулии. Это его порадовало. Мур тихонько отправился в свою комнату, собрал там книжки, которые ему подсовывали Дженет и Джулия и которые Муру как-то не глянулись, — в самом деле, с чего Дженет решила, будто он станет читать книгу под названием «Милли идет в школу»?! — и отнес всю охапку обратно в игровую.

— На вот, — буркнул он, сгружая книги на пол возле Тонино. — Дженет говорит, они ничего.

И, забираясь на другой потрепанный диванчик, он подумал, что именно так и становятся злыми волшебниками — когда делают добрые дела ради дурных целей. Мур начал ломать голову над тем, как избавиться от опеки над Тонино на завтра.

Мур всегда боялся навещать Габриэля де Витта. Пожилой волшебник был такой старомодный и колкий, и так ясно было видно, что он чародей, и все время надо было думать, как себя вести, и все время быть по-старомодному учтивым… Но сейчас-то еще хуже. Крестоманси говорил, что все девять жизней старого Габриэля покидают его одна за другой. Каждый раз, когда Мура возили навестить Габриэля де Витта, тот казался все стар