– Я, наверное, пойду искупаюсь, – пришла на ум спасительная мысль.

Только собрался развернуться и покинуть компанию, услышал голос Анжелики.

– Здесь есть место, можешь присесть. Не будь букой.

Она похлопала ладонью по краю диванчика. Для этого пришлось обогнуть кадку с кустарником и осторожно примоститься рядом с девушкой. Было настолько тесно, что я оказался очень близко от нее. Даже боялся пошевелиться, потому как сразу же прижимался к ее бедру и отчаянно пытался скрыть горящие щеки. Уф уф!

– Закажем пивка холодненького? – Димка кощун поднял руку и пощелкал пальцами, словно хотел, чтобы его услышал один из взмыленных официантов, бегающих по павильону. Удивительно, но к нашему столику тут же подскочил худощавый парень в бежевой униформе с логотипом павильона на левой стороне груди. – Любезный, три кружки «Хамовников» и соленых орешков. Дамы, вы что нибудь будете?

– Нет, – замотала головой Маша. – У нас еще коктейли есть.

Официант принял заказ и затерялся в толпе. Мои новые знакомые стали горячо обсуждать последние события, в которых фигурировали очень знакомые фамилии, попавшие в немилость императора. Заодно обругали заговорщиков, что сорвали такое яркое представление на Болотном. Меня слегка покоробили слова Артема о возможной победе Ягеллона и Курцевича в парных поединках. Мы с Лидией тоже не лаптем щи хлебать умеем. Неизвестно, смогли бы ляхи нас одолеть.

– Ты и вправду приемный брат Булгаковых? – сквозь шум я услышал тихий бархатистый голос Анжелики. Она покосилась на меня и припала к трубочке, оставляя на ней легкие мазки помады. – Из чьего рода?

– Я приемыш, – набравшись смелости, я прислонился к уху девушки так близко, что рассмотрел золотую сережку в виде спирали, в середине которой покачивалась крохотная жемчужная бусинка. – Мой опекун – отец Артема. Так что я обычный сирота из мелкопоместной дворянской семьи.

Анжелика впервые с интересом взглянула на меня. Золотистые зрачки разгорелись расплавленным металлом.

– Ты и в самом деле выступал вместе с Великой княжной Лидией? – улыбка скользнула по ее губам. – Или обычное мальчишеское хвастовство? Вряд ли цесаревич позволит какому то там дворянчику унизить своим присутствием великородную?

– Зря ты так думаешь, – я проследил взглядом за официантом, поставившим на столик три больших кружки с пенными шапками и тарелку с орешками. – Впрочем, ничего доказывать не буду.

Димка кощун взял свою кружку и ехидно произнес:

– Бери, Викеша, пей. Зря заказывал, что ли?

Анжелика с выжидающим интересом смотрела на меня. А я чувствовал, что это самая настоящая провокация. Унизить меня в обществе красивых девушек, прилюдно посмеяться над сосунком, втоптать личное достоинство в грязь. Не для этого ли привезли сюда братья?

Я медленно подтянул к себе тяжелую высокую кружку и осторожно глотнул терпкую и чуть горьковатую влагу с воздушной пеной. Хм, не так уж страшно. Пить можно. Делаю еще два глотка. Приятный холодок остужает желудок.

– Закусывай, а то опьянеешь! – под смех компании радостно бросил Димка, как будто ждал этого момента.

– Не обращай на них внимание, – прошептала соседка. – Они тебя подзуживают.

Сам знаю. Я до этого из алкоголя только медовуху пил в приюте. Ворон откуда то тайно принес, старшие потом всю ночь ее употребляли, и даже нам, малышне, немного перепало от щедрот. Но после холодного пива стало хорошо. Пропала неловкость, щеки перестали гореть огнем, а нечаянное прикосновение к ноге соседки вызывало приятные ощущения. Забавно, что Анжелика вообще на это внимание не обращала, разговаривая с подругами.

– Сейчас для вас споет неподражаемая великолепная Анжелика! – дурным голосом завопил кто то со сцены.