Кари представил себе битву на Форелевом ручье… Алую кровь на воде… Умирающего Ана… Звон мечей и рычание берсерков…

– Это берсерки, отец, – сказал Кари. – Бешеные.

– Верно. Я тоже так думаю.

– Я видел, как они бились…

– Да, да, помню. Может, и ты бился с ними?

– Нет. Я следил издали, из-за укрытия. Вместе с Тейтом. Ведь я рассказывал тебе.

Отец теребил бороду. Нахмурил брови.

– Мне Эгиль не понравился. И слова его не понравились… Он явился, чтобы предупредить… Но я не стал его слушать…

– Что же ему надо было?

– Ничего особенного… Он сказал, что не стоит тебе ходить на лужайку и встречаться с этой маленькой Гудрид…

– Она вовсе не маленькая!

– Возможно, Кари. Но я полагаю так: не думаю, что пришла пора жениться тебе. И еще: может, эта Гудрид способна морочить голову молодым людям?

– Никогда, отец!

– Ты слишком уверен…

– Гудрид мила и добра.

– Возможно. Но отчего же она назначает свидание Фроди на той же самой лужайке?

И отец зашагал к дому, не пожелав дослушать, что скажет сын. Только песок хрустел под его ногами да учащенно и гулко – на весь берег! – билось сердце Кари. А глаза застилала непонятная пелена – темная, противная…

II

Дело не ограничилось появлением Эгиля в доме Гуннара. Оказывается, вскоре после этого заявился к Тейту и сам Фроди. Он прискакал на коне.

Скальд в это время раздумывал над бытием, сопоставляя различные мнения о смысле жизни, и пытался составить об этом предмете собственное мнение.

Тейт удивился: отчего это занесло в его берлогу неистового Фроди? Фроди наверняка знает, куда следует направлять свои стопы. Просто так, по случайности он не спустится с коня, не затруднит себя ненужным разговором.

Свежий шрам пересекал его левую щеку, подобно расщелине на гладкой поверхности. Глаза его были пусты, по ним нельзя было определить – хотя бы приблизительно, – с какими намерениями он явился в лесную избушку.

Фроди стоял посредине комнаты, чуть не упершись головою в потолочную балку. Он молча разглядывал полутемное помещение, словно пытался обнаружить еще кого-нибудь кроме самого хозяина.

Тейт слегка повернул голову в сторону Фроди, словно ждал его.

– День настоящий летний, – сообщил Фроди, продолжая свой осмотр.

Тейт молча наблюдал за непрошеным гостем.

Фроди был вооружен тяжелым мечом. А на правом бедре у него в прочном деревянном футляре, обшитом оленьей кожей, болтался нож с костяной рукояткой. Грудь Фроди воистину богатырская. Такая встречается только у настоящих берсерков. И подбородок был подобающий – мощный, выступающий вперед и величиной с добрый кулак.

– Я сказал, – проворчал он, – что день сегодня настоящий летний.

– Слышал.

– Почему бы не соизволить произнести несколько слов? – все так же ворчливо продолжал Фроди.

– Не согласиться с тобой? – спокойно спросил Тейт.

– Хотя бы…

– Отчего же не соглашаться, если это так? День и в самом деле погожий.

– А я сказал – настоящий летний!

– Тоже верно.

– Подозреваю, что ты хочешь немножко поиздеваться надо мною. – Фроди уселся на скамью и нетерпеливо барабанил по столу пальцами.

– Неверно, Фроди. Если бы мне хотелось поиздеваться над тобою, так я пришел бы в дом твой и вел с тобой разговор в недозволенном, насмешливом тоне.