Возможно, именно вовремя прикушенный язык избавил меня от яростной отповеди. Маркиза сделала вид, что не расслышала моих слов. Она лишь ускорила шаг. Гордая, сильная и независимая. А я, как нашкодившая собачонка, поскакал рядом с ней.

Вскоре мы увидели зал с беспокойно мечущимися по стенам тенями, которые принадлежали студентам, мыкающимся в свете электрического фонаря. Воздух же сотрясал жалобный треск дверей, шатающихся под размеренными сильными ударами.

А ещё в зале грохотал голос графа Орлова:

— Быстрее! Быстрее! Тащите шкафы, кровати, тумбочки! Надо усилить двери!

— Посторонись! — прозвучал позади меня голос Васьки.

Я еле успел отпрыгнуть в сторону и увидел, как мимо меня промчался крепыш и ещё один простолюдин. Они тащили небольшой холодильник, который парни сразу же поставили к дверям.

— Молодцы! — похвалил их Орлов, взявший на себя командование. — Но этого мало! Нужно ещё!

В этот миг из другого коридора студенты во главе с Шарлем де Монпасье вытащили шкаф. Сам аквитанец мебель не тащил. Видать, счёл такое дело ниже своего достоинства. Но командовал он своими миньонами с уверенностью прирождённого рабовладельца.

Прочие же аристократы и уж тем более аристократки тоже сочли зазорным таскать мебель. Так что баррикаду быстро возводили трудолюбивые простолюдины. Вот где бы были все эти с голубыми кровями и белыми костями ежели бы не простые люди с красной кровью и чёрными костями?

Неожиданно маркиза шагнула ко мне и протараторила свистящим шёпотом, едва не обжёгшем моё ухо:

— Виктор, я была права. Одержимые идут за мной, иначе зачем они штурмуют именно восьмой этаж? Люди Ройтбургов как-то науськали их на меня.

— Возможно, — мрачно произнёс я, наблюдая за дверьми.

Баррикада заметно снизила амплитуду их колебаний от ударов. Однако бесноватые всё равно имели шансы выбить двери. Они, кажется, и правда додумались что-то использовать в качестве тарана. Может, самого твердолобого одержимого?

— Я уверена, Виктор, уверена, — продолжала шептать девушка, кусая пухлые губки.

Я не стал разубеждать её, хотя подозревал, что одержимые пришли за мной. Ведёт же их стальная воля преобразившегося ректора. Но на кой чёрт я ему нужен? Он хочет дать мне «свободу»? Не-е-е! Я в гробу в белых тапочках видал такую свободу! Он же явно желает накачать меня бесами по самую маковку. Поэтому каждый треск двери отдавался болью в моих яйках.

А когда одна из дверей немного покосилась от особо сильного удара, я выкрикнул, перекрыв вой тревоги и перепуганные вопли студентов:

— Ваша светлость, надо уходить отсюда!

— Но куда? Как? — растерялась она, хлопая густыми ресницами. — К тому же, мы не можем бросить наших одногруппников.

Я позволил себе невероятную наглость — схватил девушку за плечи, взглянул ей в лицо и с нажимом выдохнул:

— Сударыня, если бесноватые идут за вами, то они не будут трогать других студентов. Они в первую очередь бросятся искать вас и найдут. Мне кажется, что они чуют вас.

— Да, да, ты прав, Виктор. Нам нужно увести бесноватых за собой. Я не хочу, чтобы из-за меня ещё кто-то погиб, — пролепетала маркиза. Она всё больше становилась похожей на перепуганную девчонку. — Но где нам спрятаться?

— А прятаться и не надо. У меня есть план, — решительно выдал я, совсем уж нагло схватил Меццо за вспотевшую от волнения ладошку и потащил за собой.

Мы помчались по коридору. И спустя несколько секунд из зала вылетел душераздирающий хруст, которому вторил слитный вопль ужаса.

— Одержимые прорвались или вот-вот прорвутся! — на бегу выпалил я то, что и так было ясно.

Судя по крикам, студенты стали разбегаться кто куда. А мы добежали до моей комнаты и вломились внутрь.